Носящая Лжепечать

— Вернись, — прошептала я, склоняясь к его лицу. — Вернись, и я выйду за тебя замуж. Я буду делать, все что захочешь. Только вернись, прошу тебя! Ты же любишь меня… Ты не можешь оставить меня одну, — я не заметила, как слезы покатились из глаз. Просто его лицо начало расплываться, и я склонилась ещё ниже и поцеловала уже чужие губы, потому что его губы никогда не были такими безразличными. Внезапно я разозлилась и ударила его в грудь. — Вернись, я сказала! Ты не можешь умереть, не можешь!!! — и неожиданно плотину прорвало, я заревела громко, в голос, продолжая бить его в грудь. Внезапно чьи-то сильные руки оторвали меня от Виктора и, встряхнув, поставили на ноги.

— Он умер! — закричал Максим. — Виктор мертв, он уже не сможет вернуться!!! — он развернул меня к себе и заставил посмотреть в его глаза. — Нам нужно уходить, скоро к Ликвидаторам придет подкрепление. — Я растерянно смотрела в его глаза, не в силах понять о чем он говорит. Слова с трудом доходили до моего сознания. Максим вновь встряхнул меня и повторил. — Нам нужно уходить.

— А Виктор? — тихо спросила я. Максим отвел взгляд, но все же ответил.

— Мы заберем только раненных. Мертвых оставим здесь.

— Нет! — крикнула я, вырываясь из его рук. Краем сознания я понимала, что не было смысла забирать тела погибших, но оставить Витю не могла. Наконец, запас сил закончился, и я прекратив вырываться, прошептала. — Уходите, я останусь.

— Но зачем? — обескуражено спросил Максим.

— Нет времени, — резко прервал нас Ксанье. — Не слушай её, Олайе. — они переглянулись, и Максим, подхватив меня, перекинул через плечо. Не замечая моих попыток высвободиться, он поспешил к лестнице. Я колотила его в спину, кричала, то ругая его, то умоляя отпустить, но никакой реакции не было. Вскоре мы очутились на улице и понеслись к памятной аллее. Краем глаза я заметила, что Ксанье следует за нами. В аллее Максим приостановился.

— Разбиваемся на группы по 3–4 человека и отступаем к Подполью, — коротко приказал Максим и побежал дальше. Устав от бесполезной борьбы, я прошептала:

— Отпусти, я сама пойду. — Максим даже ухом не повел. Минут через десять мы уже заходили в его коттедж. Задерживаться там не стали, направившись прямиком в подвал. И только когда дверь Подземелья закрылась за Ксанье, Максим поставил меня на пол. Голова закружилась, и я удержалась за его плечо. Не давая мне времени прийти в себя, Максим потащил меня по коридору, поддерживая за талию. Я не понимала куда меня ведут, пока не оказалась в медпункте. Там уже было несколько раненых. Усадив меня на кушетку, Максим перепоручил меня Алине, нашей медсестре. Оглядевшись по сторонам, он посмотрел на Юру. — Присмотри за Алесей. Как перевяжут раны, отведешь её в комнату. — и уже взглянув мне в глаза, строго сказал. — Я перекрою все выходы из Подземелья, так что даже не пытайся выйти на поверхность. — Я устало прикрыла глаза, отказываясь от дальнейшей борьбы. Почувствовав легкий поцелуй в висок, даже не стала открывать глаза, знала, что это Максим. — Поверь, мне тоже жаль Виктора, но оставить тебя там я не мог. — Я так и не открыла глаз, молча ожидая когда он уйдет.

— Максим, вам нужно выйти. — голос медсестры я узнала, поэтому не удивилась, когда услышала удаляющиеся шаги. Алина раздвинула занавеску, и только тогда я открыла глаза, и слезы медленно покатились по лицу. — Снимай олимпийку и футболку, — равнодушно распорядилась медсестра, отвернувшись к подносу с медикаментами. Я автоматически подчинилась. Чувствуя опустошение в душе, я даже не ощущала боли, когда Алина обрабатывала раны на руках и боку. Чтобы зашить рану на спину, мне вкололи местный наркоз. Когда я протянула руку к футболке, чтобы одеть её, Алина давала последние инструкции. — Я все глубокие порезы обработала специальным составом, так что через несколько дней от них даже следа не останется. К тому же, ты можешь спокойно искупаться, не боясь намочить раны.