Носящая Лжепечать

— Неогуманоиды ищут самый жуткий страх жертвы, то есть преступника. А потом реализовывают его в действительности. — Я отвела взгляд. После минуты напряженного молчания Виктор спросил.

— И какой же твой самый сильный страх? — Я удивленно посмотрела на него: неужели он мне поверил? Поморщившись, он уточнил. — Ну, вы с нессиром должны же были придумать легенду. — Я раздраженно пожала плечами, но все же честно ответила.

— Нессира позабавило одно обстоятельство: я боюсь две вещи почти одинаково сильно. — к концу предложения я практически перешла на шепот. На меня опять навалилась безысходность. Прокашлявшись, я продолжила, стараясь, чтобы голос звучал насмешливо. — Вот он и раздумывает, что же выбрать? — Я замолчала не в силах продолжить.

— И? — подтолкнул меня Виктор. — Чего же ты боишься?

— Боюсь, что из-за моего поступка могут пострадать мои родные. — сама не поняла почему начала именно с этого страха. Наверное, потому что второй — это слишком личное. Или потому что хотела уточнить у Виктора один вопрос. Посмотрев ему в глаза, я спросила, не скрывая обеспокоенности. — Они могут это сделать? Наказать мою семью?

— Могут, — не задумываясь, ответил Виктор. — Конечно, их не убьют, и не покалечат… — Это он так пытается меня успокоить? — с сомнением спросила я саму себя. Вздохнув, я пробормотала, скорее для себя, чем для него.

— Значит, необходимо убедить нессира, что этого я боюсь не так сильно…

— А второе? — Я хотела притвориться, что не поняла вопроса. Но потом решила просто отмахнуться.

— Какая разница? Ты все равно мне не веришь!

— Ну, а все же? — настаивал Виктор. Вот настырный! — я была настолько раздраженна, что выпалила.

— Да, насилия я боюсь! — заметив, что он не понял, я уточнила (зачем?). — Изнасилования… — Виктор окинул мою фигуру задумчивым взглядом, задержавшись на разорванном платье, которое виднелось из-под его футболки. Я поморщилась и сказала. — Это нессир решил меня припугнуть. — не совсем правда, но все же! — А потом и продемонстрировать остальным их будущую подстилку. — Меня несколько раз передернуло от отвращения.

— Значит ты понимаешь, что тебя ждет, — задумчиво сказал Виктор. — если нессир выберет второе, и тем не менее сознательно предпочитаешь это? — Я пожала плечами и твердо сказала.

— Это мое преступление, и только я должна из-за него страдать! — отвернувшись, я посмотрела на прутья решетки. Так остался ещё один вопрос. — А… ты не знаешь: нессир Владимир обычно участвует в подобных забавах?

— Нет, не участвует, — твердо сказал Виктор. — Считает это ниже своего достоинства. Да и, я думаю, эмпатия мешает. — Я озадачено нахмурилась. Может, именно из-за эмпатии он попытался меня приласкать? Все равно ничего непонятно. Я дотронулась до шеи и, вспомнив о его поцелуях, передернулась от отвращения. Встав, я подошла к раковине, желая вновь умыться. — А к чему ты это спросила? — Виктор буквально прожег мою спину взглядом. Я же просто пожала плечами. Есть вещи, про которые я не собиралась рассказывать своему соседу.

Также как и про свою невинность! Я поморщилась: вот стоило так беречь себя, ожидая настоящих чувств, чтобы все так закончилось? И вообще, для своей безгрешной (ну, по крайней мере в этой области) жизни, у меня есть и более рациональное объяснение (помимо ожидания своего принца). Ну не могла я заняться сексом, не боясь при этом спалиться! В смысле, выдать в себе Носящую ЛжеПечать! Я это не про эмоции и не про их проявление сейчас говорю! Вы про разницу в температурных режимах не забыли? Что сверхлюди намного холоднее меня? Нет, я не боялась замерзнуть! Я боялась, что мой мужчина заметит, что я теплее его. Конечно, можно было бы обмазаться кремом с ног до головы! Но тогда бы я, действительно, замерзла. Думаете, этот крем так уж приятен и холод не доставляет неудобств? Ошибаетесь! Обычно я наносила его только на руки, и то, чем можно соприкоснуться с другим человеком. Летом это ещё и плечи и даже ноги (точнее голени).

Так, что я оказалась в замкнутом круге! Что? Как справлялись с этой проблемой другие Носящие ЛжеПечать? Сама бы хотела это узнать! Но спросить не у кого было. В своих размышлениях я вновь вернулась к кровати и посмотрела на Виктора. Неожиданно меня озарила догадка, как я могу доказать ему, что я, действительно, носящая ЛжеПечать. Крем уже должен прекратить свое действие (намазалась я им в 7 утра, а сейчас уже около 7 вечера) и, следовательно, температура должна вернуться к норме, то есть к 36,6 градусам, а не 34–35. На всякий случай я проверила, дотрагиваясь пальчиками до шеи под волосами (там я никогда не мазала крем). Один в один. Я присела на кровать рядом с Виктором и торжествующе улыбнулась ему.