Носитель искры. Нежелательный элемент

— На поле битвы всё было бы иначе, — недовольно буркнул старый алкарн, за что был награждён одним из самых странных звуков, что когда-либо слышал. Словно столб пламени резко взмывал вверх по печной трубе, но во много раз громче и чаще. Это смеялась форма огня.

— Конечно было бы! На поле боя ты бы смог спокойно перемещаться и я не успевал бы сжигать вокруг тебя кислород. И, возможно, в итоге бы проиграл, я с этим не спорю. Вот только я бы сбежал, а потом, так как не был бы ограничен правилами спарринга, пробрался ночью после сражения к тебе в палатку и отравил твою воду. Бой на арене никогда не отражал и не сможет отразить того, что происходит в реальности. Использовать это в качестве оправдания? Серьёзно? Побереги гордость. И если у тебя нет никаких козырей в рукаве — то давай на этом закончим. В конце концов, это ведь ещё не значит, что я сильнее тебя.

— Ты и так не сильнее меня! — рявкнул Даат и его тело вновь начало меняться.

Кровь, булькая и бурля, втягивалась внутрь, словно сквозь сотни крошечных отверстий, а на поверхность из-под алой «кожи» начали выступать чуть желтоватые выросты. На то, чтобы понять, что это такое, у Лаза ушло чуть больше времени, но через пару секунд до него всё-таки дошло, что теперь в качестве основы для трансформации старый алкарн вместо крови использовал кости. И пусть внешне новая форма мало чем отличалась от кровавой, разве что, по очевидным причинам, выглядела угловатой и куда менее изящной, то вот размерами костяной аллан намного превосходил своего предшественника, роста в нём было метров пятнадцать, не меньше.

— Ну, наверное я был слишком наивен, — пробурчал себе под нос Лаз, а потом запустил своё превращение.

Когда пламя опало, на арене напротив костяного аллан стоял уже не огненный, а стальной великан. На поле боя вышел Ужас.

И сказать, что Даат был удивлён таким развитием событий — значит ничего не сказать.

— У тебя тоже есть ещё формы? — мимика лица, сложенного из костей, читалась ещё хуже, чем раньше, но всё можно было понять и по интонации.

— О, похоже я не один такой наивный! — пророкотал механический Зверь, глядя снизу-вверх на противника.

Правда, никакого волнения по этому поводу Лаз не испытывал. Назначение формы костяного демона было более чем очевидно — грубое прямое столкновение. И если наполненная энергией кровь могла представлять для него реальную опасность, то вот в то, что сталь не сможет противостоять кости, Лаз слабо верил. Конечно, он сам всю жизнь использовал в бою кулаки, клыки и когти, успешно расправляясь с теми, кто орудовал мечами и копьями, так что легко было усомниться в этой мысли. Вот только металл, из которого был создан Ужас, на голову превосходил любую, даже магическую сталь.

И довольно быстро стало понятно, что Лаз был прав. Костяной демон был выше Ужаса раза в полтора, что давало ему больший радиус атаки, а также он был невероятно силён и каждый его удар оставлял уже не просто зарубки, а самые настоящие кратеры в зачарованном камне. Но форма металла была куда тяжелее костяного демона, а главное быстрее. Привыкнув к темпу боя Даата, Лаз уже через пять минут после начала схватки гигантов, подбив из установленной на плече Гаусс-пушки колено демона, повалил его на спину, уселся сверху и, удерживая руки верхней парой лап, нижними начал месить грудь и голову старого алкарн, так что во все стороны полетели осколки костей. Ему даже не пришлось использовать дронов поддержки или какие-то из своих более серьёзных козырей.

Но и это не было концом. Очередной удар Лаза, вместо того, чтобы наткнуться на невероятно твёрдые и острые кости, от которых даже на кулаках формы металла оставались царапины, провалился в мягкое и аморфное нечто, обтянутое покрытой мелкими чешуйками кожей. А следом в это нечто начало погружаться уже всё тело Ужаса. Даат активировал третье из своих превращений и похоже теперь основой для него была плоть. Правда, скорее всего, как и форма земли, Голем, эта трансформация не предназначалась для боя. Просто потому, что нанести хоть сколько-нибудь серьёзный урон стальному телу механического Зверя этот студень не был способен.