Носитель судьбы

…Мы разделились. Те, которые жили в горах и лучше прочих умели лазить по скалам, разобрали веревки и пошли краем вокруг кратера, чтобы пробраться за водопады и попытаться сделать так, как предложил я, а часть должна была пробраться белой долиной к воротам и узнать, что можно сделать этим путем. Остальным придется ждать сигнала, спрятавшись меж скал. Я пошел с теми, кто должен был пройти долиной и подкрасться к воротам. Естественно, сперва мы все немного передохнули после непростого ночного марша через горы и лес и немного выпили, как делают перед битвой.

…Было непросто сойти по склону на глазах у стражников, прохаживавшихся вдоль стен. Удалось нам только потому, что там росли кусты и было много скал, а дно долины наполнял туман.

…Это не был холодный туман, который приходит, когда появляются призраки урочищ. Там было довольно тепло, а в воздухе чувствовался необычный запах. Сладкий, печальный и прекрасный одновременно. Вернее, так говорили остальные. Для меня он был слишком сладок, у меня сразу начала кружиться голова и подступила тошнота. На дне долины мы уже перестали красться от скалы к скале и прятаться среди кустов и сухой травы. На нас опустился туман. Мы не видели ни стен, ни за́мка, только деревья и кусты изо льда. Теплого льда, который не таял, точно так же, как этот корабль. Ветки, листья и цветы были будто сплетены из ледяных кружев, которые, когда мы их касались, мягко позванивали, как колокольчики.

Он на миг выпрямляется и смотрит на свои руки, словно желая проверить, не трясутся ли они. Сжимает кулаки и упирается в стол, а потом тянется за оловянной резной кружкой и выпивает до дна. Глядит на нас по очереди, будто опасаясь, что мы станем смеяться, но не смеется никто. Сильфана смотрит на него из-под сплетенных ладоней, склонив голову набок. Спалле глядит выжидающе, поигрывая кусочком сухого мяса в одной руке, с ножом в другой. Грюнальди наливает себе половину кружки грифонового молока, а потом доливает воды.

– То, что случилось позже, я помню, как сквозь сон, – говорит он, медленно покачивая головой. – Или как после суровой пьянки. Не знаю, правда ли то, что я видел. Помню, что мы спускались между теми ледяными деревьями и кустами, что под нашими ногами росли сверкающие, звенящие под ветром цветы. А потом утреннее солнце вышло из-за туч, лежавших над горизонтом, и сад засверкал всеми красками. Как радуга или кристаллы. Переливался туман, листья и цветы, а мы смотрели, остолбенев. И тогда все те ледяные цветы раскрыли чашечки.