Кажется, какой-то из моих кошмаров стал воплощаться в жизнь. Что и говорить о том, что первые три недели были адом. Я ненавидел эти дурацкие бревна, становящиеся скользкими после второго круга, когда проходил эту зловонную канаву, достигавшую глубиной мне по грудь. Более того, в память навсегда врезался первый день, проведенный на этом дворе.

   Бревно. В первый раз после прохождения по нему в тот момент, когда уже собирался с него спрыгнуть, получил подлый удар летящим мешком в спину, и неважно, что это я его оттолкнул с дороги, факт в том, что вместо прыжка у меня получился полет вниз головой прямо в канаву. Вынырнув из этой жидкой гадости и отплевываясь как болотный жмых, я услышал веселый гогот. Отерев с глаз грязь, узрел перед собой лежащего на земле Льера, ухохатывающегося надо мной. Отсмеявшись, этот садист погнал меня снова на полосу препятствий и предложил исполнить мой полет на бис. Сжав зубы, я, молча, шагнул на бревно, но не учел того, что моя обувь стала скользкой от налипшей после канавы грязи, и закономерно тут же поскользнулся. Пока, чтобы не упасть, ловил равновесие руками, ноги разъехались в стороны, и я сел на бревно, как на скакуна. Льер снова ухнул на землю, сгибаясь от душившего его хохота.

   Через какое-то время, успокоившись, Льер, отстранив меня в сторону, сам взошел на бревно и стелящимся шагом проскочил его буквально за пару тактов, при этом уворачиваясь от висящих над ним мешков. Спрыгнув в канаву, он, пройдя ее, вынырнул с другой стороны и ни разу не поскользнувшись, промчался мимо острых пик и взлетел на следующее бревно. На то, чтобы пройти всю полосу препятствий, у него ушло не более двадцати тактов! Подойдя ко мне таким же, как я, благоухающим после зловонной канавы - не могли туда налить чистой проточной водички, - он серьезным голосом стал мне объяснять:

   - Пойми, Анри, мы все падали с этих бревен, поскальзывались в таких канавах, ненавидели за это наших учителей. Но, представь себе, что ты идешь в лесу после хорошего дождя. Тропа раскисла, с деревьев вода капает прямо за ворот. А тебя пытается выследить отряд вампиров или, что хуже, эльфов. Тебе надо пройти так, чтобы не задеть ни одну веточку, не попасть ни в одну из ловушек, которых множество понаставили на границе, как мы, так и эльфы. И при этом быть готовым отразить нападение с любой стороны. И поверь, когда ты крутишь головой по сторонам, иногда поглядывая вверх, остроухие могут напасть на тебя в этот момент снизу. -

   - Атаковать с помощью растений? -

   - Это тебя Острин просветил? -

   - Нет, в книгах прочитал. -

   - Молодец, правильные книги читал. Так вот, сейчас ты просто должен научиться владеть своим телом. Затем, мы с тобой усложним наши тренировки, будешь при прохождении полосы, уворачиваться от различных предметов, которых я буду в тебя кидать. При этом будешь держать в руках свои тренировочные мечи, их Острин передал, сказал, что ты их забыл в фургончике. И не надо так стонать. Тяжело сейчас, легко будет потом. Между прочим, командир здесь занимается каждый день!

   - Он что, так же здесь грязь ногами месит? Он что ненормальный?!

   - Нет, он не хочет потерять свои навыки. Лес не прощает ошибок. Потом вечером мы с тобой будем отрабатывать приемы боя уже там среди бревен. Пойми, маги, эльфы, дроу, вампиры, все они не просто нападают, они смешивают магические атаки с физическими. А ты им можешь в противовес предоставить только твое искусство. Вот и оттачивай его всю свою жизнь. Может быть, тогда сможешь выжить. И вообще, что мы тут с тобой лирикой занимаемся? - неожиданно сам себя прервал сержант, - а ну марш на бревно! -

   Вот с этих слов и начались мои казарменные будни. Что удивительно, так это то, что узнав, кто дал мне основы искусства боя, все егеря старались мне помочь изучить его в полной мере. Вот только от этой помощи я порой возвращался ночью в свою комнату, не чувствуя кто я и что я. По окончании второго месяца тренировок Льер придумал новую систему обучения. Она понадобилась из-за того, что у меня, как оказалось, была полная устойчивость к ментальной магии. Проще говоря, ею на меня воздействовать было абсолютно невозможно, максимум снять с мозга отпечаток последних ярких воспоминаний. Это вызвало ряд сложностей. Обычно, чтобы ускорить обучение, маги разума помещают в подсознание ученика часть знаний, необходимых для полного освоения искусства. Затем, ученик как бы вспоминает их, значительно уходя вперед в своих навыках боя. Со мной такой фокус не прошел. По этой причине мы с сержантом задолго до рассвета уходили в лес, где он меня натаскивал на умение передвигаться по лесу, находить скрытые ловушки, самому устанавливать их. Я научился узнавать многие растения и более того, что из них можно было приготовить - лекарство или яд. Лес для меня стал огромной книгой, содержание страниц которой, постоянно менялось. Было безумно интересно изучать следы животных, рассматривать растения, свойства которых могли поменяться за одну ночь.