Носители искры (СИ)

- Он так похож на меня, правда? Но это не я... Хотел бы быть им, - Кибер нежно погладил бумагу, - но это невозможно, ведь он - не андроид! Он...

И тут крутившаяся у меня в голове мысль, наконец, попала точно в фокус, и я выпалил, хором с Кибером:

- Человек!

- Да, - кивнул Кибер. - А точнее - это я, если бы был человеком!.. - он аккуратно сложил рисунок и убрал его в нагрудный карман. - Вот что такое настоящее искусство!

- И где сейчас этот нул-художник?

- Не знаю, но думаю, что, скорее всего, погиб, защищая базу. На связь не выходил, а в лечебнице - вряд ли.

- Почему?

- Он - не из тех, кто сдаётся в плен.

- А ещё его рисунки у тебя есть?

- Нет, всё на базе осталось, если окли, конечно, не уничтожили. У нас там целая выставка была...

- Я бы хотел посмотреть.

- Ты смотрел. И вспомнишь это, если согласишься на план "Б". - Кибер посмотрел на свои наручные часы. - Давай решай уже, а то время поджимает!

И я решил. В конце концов, почему бы и нет? Ведь, если не получится, я всегда могу приказать окли схватить врача и выпытать у него, где находятся спасшиеся члены "Оплота", чтобы поубивать их и спокойно жить себе дальше...

В то, что врач скорее умрёт, чем выдаст своих, мне не верилось: у каждого есть свой болевой порог, да и у СБ Цодуза наработан большой опыт по части того, как разговорить пленника. Кибера тоже можно разобрать по винтикам и найти способ считать информацию с его запоминающего устройства, каким бы сложным оно ни оказалось... И врач и андроид не могли не понимать, что в лечебнице их скорее всего уничтожат, но сознательно шли на это, настолько важным было для них вернуть мою личность! Любопытно же, бес рогатый, узнать, что в ней такого ценного!

Да и вообще, обследоваться, в любом случае, неплохо - разберусь, что там, у меня в мозгу, происходит и насколько дорого обходятся мне хождения по цепочкам контактов с давлением на околисты - вдруг это вредно для здоровья?

* * *

В лечебнице Цодуза я, Кибер и врач из "Оплота" - Егор, как представил мне его андроид, долго ходили по этажам, пока не нашли всё, что нужно. Я обеспечивал отсутствие к нам вопросов со стороны персонала и охраны, а также желание искроведов во всём нам помогать.

Начали мы с общего исследования, во время которого Егор постоянно поднимал брови и что-то бормотал себе под нос, но так толком ничего и не объяснил. А я и не настаивал: мне всё это уже порядком поднадоело, я зевал, но держал слово, позволяя ему получить информацию, "необходимую для правильного стимулирования мозга"...

Знал бы я, чем всё в итоге закончится!.. Уж точно не зевал бы!

Впрочем, я забегаю вперёд, а ведь цель - изложить произошедшее по порядку. Хотя чего излагать-то осталось? Это ведь уже и есть всё, что случилось до того, как меня посадили в кресло, нацепили на голову шлем-медузу, от которой тянулся целый пук проводов-щупалец.

Егор сказал, что это самая лучшая, последняя модель окофона, которая позволяет делать такое, что на базе, с частью устаревшим и вообще наполовину самодельным оборудованием, ему и не снилось. Захотелось напомнить, что базы Егора уже несколько дней, как нет, да у врача так горели глаза, что я не стал портить ему настрой и ограничился настоятельной просьбой меньше болтать и активнее действовать, ибо терпение моё вот-вот истощится...

Всё, на этом период моей беззаботной жизни весёлого повелителя околистов закончился. Приказав окли из лечебницы слушаться во всём Егора и без его указания не прерывать процедуру, что бы ни случилось, я позволил сделать себе укол, и врач начал "стимуляцию пробуждения" - разработанный им комплекс воздействий, который должен был вернуть мне мою личность.

Это было чертовски тяжело и больно, я задыхался от лавины обрушивавшихся на меня картинок и образов, кажется, временами кричал, пытался стащить шлем и дважды чуть не оборвал провода, а под конец, как доложил потом Кибер, врачам пришлось даже провести реанимацию, потому что сердце моё остановилось.

Я пробыл в состоянии клинической смерти четыре минуты, а когда очнулся, то понял, что помню всё.

* * *

Ко мне вернулась моя личность, однако и способность к контролю над околистами я тоже не утратил: убедился в этом, когда приказал освободить всех томившихся в лечебнице оплотовцев. И тут меня ждала ошеломляющая радость: в тюрьме на минус четвёртом этаже обнаружилась Ленка! - живая, только сильно избитая, так что даже пришлось положить её в лазарет.

Проследив через память врача-окли за её размещением в палате и дождавшись, пока она уснёт под воздействием обезболивающих, я увидел Пальченко, с крайне озабоченным видом и папкой под мышкой, топтавшимся возле моей койки.

- А я как раз к тебе, Степан! Нужно срочно поговорить.

- Слушай, Егор, дай передохнуть! Я несколько часов назад вообще мёртвым был...

- Да я бы рад, но, боюсь, серьёзность ситуации не оставляет мне выбора.

- Ладно, выкладывай! - я приготовился к неприятностям, с грустью отметив, что выжившая Ленка, похоже, была последним счастливым сюрпризом, ждавшим меня после возвращения с того света.