Носорог

Спустив на воду ял с сидящей в нём девчонкой, я пробежался вдоль принайтованных по бортам шлюпок и, проломив их деревянные борта ударами кулаков, вернулся к шлюпбалке, под которой болтались уже отцепленные от яла тросы. Глянул за борт… и вздохнул. С такой высоты, медленно отгребающий от борта трампа, ял казался маленькой скорлупкой, а сидящая в нём девушка… Да, драхх! Если бы не моё новое зрение, я бы, пожалуй, даже не смог бы определить пол рулящего мелким судёнышком «капитана»! Вы-со-ко! А, к драхху всё! Отступать-то всё равно некуда. Позади гремлины и куча злобствующих уродов… в общем, пошёл я отсюда. Шаг! Пятьсот один, пятьсот два…

В воду я вошёл с грацией чугунного ядра. С шумом, фонтаном и… плеском бьющих вокруг пуль! Заблаговременно, ещё перед прыжком, накинутый телекинетический щит не только смягчил удар моего массивного тела о воду, но и защитил от нескольких попаданий пуль. Оглянувшись, я увидел на открытом крыле мостика пару матросов, суетящихся у какой-то массивной стрелялды и, выматерившись на родном и могучем, старательно погрёб в сторону болтающегося на волнах и мерно пыхтящего миниатюрным паровиком яла, на ходу сделав грустный вывод: не предназначены турсы для морских заплывов. Вот ей-ей, не предназначены. Боюсь, если бы не опыт прежнего тела и не знание как правильно работать руками и ногами, я бы колуном пошёл на дно. Ну, ещё телекинез чуть-чуть помог, но явно недостаточно. Не держит толком вода моё нынешнее тело, несмотря на всю её, воды, то бишь, солёность. А она о-очень солёная… проверено мною! Не специально, но уж как вышло, да… Пришлось наглотаться, пока добирался до яла.

Перевалившись через борт, я первым делом осмотрел Дайну, свернувшуюся клубочком за паровиком в попытке укрыться от стрельбы с трампа, и, лишь убедившись, что девчонка не пострадала, разместился так, чтобы укрыть своим телом не только её, но и паровик, по которому уже несколько раз хищно цокнули пули. Метко садят, уроды!

Ну, да пусть развлекаются, им всё равно недолго осталось, ха! А пули… что, пули? Дайну и паровик, прикрытые широкой синей спиной, им не достать, а мне массаж не повредит. Устал я что-то…

Глава 5 Гость в дом, радость в дом

Мы едва отчухали на полмили от «гостеприимного» судна, когда, вместо бессильно шлёпающих вокруг пуль, воду в нескольких рядах от яла с шипением вспороло первое огненное веретено, и об усталости пришлось забыть. Пулемётчики тут же прекратили пальбу, зато за дело взялся какой-то маг. Вот тут нам пришлось покрутиться. Хорошо ещё, что бьющие в воду вокруг нас, огненные стрелы и прочие файрболы поднимали целые облака пара, изрядно мешающие нашему недругу прицелиться, но от прямого пути к берегу всё одно пришлось отказаться. Румпель под моими ладонями заходил ходуном, меняя направление движения яла, и к гулу с натугой пыхтящего паровика добавился скрип то и дело перекладываемой тяжёлой деревянной рукояти и треск подставляемых под удары волн бортов. А там и испуганный писк Дайны послышался.

— Нич-чегхо, отойдём подальше, не достанет, — попытался я успокоить девчонку, отирая горячую воду, плеснувшую в лицо от столкновения борта яла с поднятой очередным взрывом волной.

— Да мы потонем быстрее, чем из-под огня выйдем! — протараторила Дайна, изо всех сил цепляясь за так и норовящую выскочить из-под неё деревяшку узкой лавки… или как там правильно? Банки? — Сбавь ход или поставь ял носом к волне, пока нас не размолотило! Слышишь, ты… придурок сухопутный! Неуч! Зелень подкильная!

Накатившая волна заткнула нервничающую орчанку, но я всё же послушался её доброго совета и вновь налёг на румпель. Ял клюнул носом, довольно резво разворачиваясь влево, и, пыхтя движком, принялся взбираться на горб очередной волны… А моталово и жалобный скрип шпангоутов действительно сошли на нет. Почти. Правда, через секунду мою спину окатило жаром и очередной порцией горячей воды и пара, но как-то уж совсем слабенько. Кажется, мы всё-таки вышли из-под огня разозлённого мага.

Словно в подтверждение этой мысли очередное огненное веретено, запущенное с трампа, рухнуло в воду в полудюжине першей за кормой яла и, выдав свою порцию пара, бесполезно растворилось в чёрной пучине. Я облегчённо вздохнул и, кое-как разжав ладони, судорожно, до хруста дерева, сдавившие румпельную рукоять, обратил своё внимание на Дайну, опасливо выглядывающую из-за металлического, многократно крашеного, но всё равно изрядно попятнанного ржавчиной кожуха паровика.

— Всё, кажется, — пробухтел я, кивнув орчанке. — Выбр-рались.

— Г-гейс Грым, я… я прошу прощения за то, что накричала, — тихо, почти неслышно из-за пыхтения движка, пробормотала девчонка, пряча взгляд.

— Пустое, кр-расавица, — отмахнулся я и договорил, почти не спотыкаясь: — Я всё понимаю. Нер-рвы — штука такая…

— А… ну да, но… я всё равно должна была вести себя вежливее, — уже чуть увереннее произнесла девица, но глаз так и не подняла. — Прошу прощения.