Носорог для Папы Римского

— Я думала о той стране, откуда я родом, — говорит она своей госпоже. — Вспоминала огромную реку, которая ее разделяет, и леса, что растут вдоль ее берегов. Вспоминала о тамошней деревне, в которую меня забрал брат моего отца, и видела мальчика, удившего рыбу из озерца неподалеку.

Для женщины, схватившей ее за руку, эти слова ничего не означают. Фьяметту заставляет умолкнуть один лишь звук ее голоса, в котором нет ни сожаления, ни грусти, ни извинительных ноток. Ничего из ожидаемого. Сами того не ведая, двое мужчин заронили в душу ее служанки какую-то искру. Она смотрит в лицо девушки, пытаясь разглядеть, что за ним скрывается, но варварские метки, исполосовавшие щеки Эусебии, подобны маске, а ее пассивность совершенно непроницаема. Снизу доносится звук отодвигаемых стульев. Эусебия поворачивается, и Фьяметта наблюдает за тем, как девушка продолжает подниматься по лестнице. Сама она все стоит на месте и вновь начинает двигаться в сторону спальни лишь тогда, когда слышит, как открывается дверь буфетной, как две пары ног шагают по коридору. Простыня прилипла к ее телу, влажная от пота. Слышно, как отодвигается задвижка, как открывается и закрывается дверь. Со двора доносится громкий стук копыт, он внезапно обрывается, когда лошадь сворачивает за угол, на улицу. Затем — осторожные шаги поднимающегося по лестнице Вича. Он такой заботливый, думает она, притворяясь спящей. Добрый — когда открывается дверь. Теплый — когда он ныряет в постель. Затем — ряд сдержанных, обманных поцелуев в ямочку между шеей и затылком. Фьяметта издает смутное «м-м-м-м-м», словно бы видит его во сне.

— Ин-ди-я-а, — бормочет он с долей насмешки и перегибается, чтобы поцеловать ее грудь. Она перекатывается на спину, распростирается, готовая к его ласкам, призывая их, исполненная желания. — Где король, — он захватывает ее сосок большим и указательным пальцами, — живет в вулкане…

Другая ее грудь лениво шлепается на бок, присоединяясь к первой и частично погребая ее под собой.

— Ara! Аф-ри-ка-а!

Он усердно сосет второй сосок, затем принимается вылизывать основание груди.

— Он ушел? — спрашивает она, зевая и подаваясь к нему.

Вич не отвечает. Его язык смещается все ниже, вкручивается ей в пупок, он слегка ее покусывает, движется дальше. Она в удивлении приподнимает голову, чтобы глянуть вниз, — раньше он никогда такого не делал. Вич осторожно раздвигает ей нижние губы, запускает внутрь язык — на разведку. Он импровизирует, так не похожий на того, каким был всего несколько месяцев назад. Она роняет голову на подушку. Его вес смещается к изножью постели. Полная предвкушений, она глубоко вздыхает, и ее рука, что ерошит ему волосы, сжимается. Она чувствует дыхание Вича на всем своем женском естестве, его голова зависает в распадке между ее бедер.

— Ри-им, — чуть слышно произносит он, когда она толкает его голову вниз.