Ностальгия

Вайолет курила не столько по привычке, сколько из прагматизма, давая выход агрессии. На ней были огромные солнцезащитные очки; пахла она пудрой. В группе так обычно случается: она оказалась словно бы не у дел. Саша утащила Норта и Джеральда Уайтхеда к выставке: вдоль одной из стен, на длинной полке, выстроились банки с водой примерно на тридцать один литр каждая. В первых банках вода была прозрачнее джина, затем постепенно темнела; в последней плескалась коричневатая жидкость, а на дне скопился добрый дюйм осадка. Любопытная коллекция: пробы воды из реки Амазонки, последовательно взятые через равные промежутки по всей ее длине. Пусть не более десяти ярдов в длину, вереница банок наглядно иллюстрировала протяженность и даже неспешное течение могучей реки. Свеженапечатанный плакат во всю длину — статистика, справка о флоре и фауне на нескольких языках — был подписан Комитетом по туризму Амазонки.

— С тем же успехом это могла быть любая другая река, — пожаловался Джеральд. — Не вижу, в чем тут смысл.

— Да на вас не угодишь! — рассмеялась Саша.

И, взбудораженная обществом двух мужчин и перспективой снова тронуться в путь, крепко притиснула к себе его руку — сплющив податливую грудь. А с Филипом Нортом вечная беда: если ему что-то показать, он ведь всерьез заинтересуется. Сцепив пальцы за спиной, Норт внимательно разглядывал последнюю из банок.

Вайолет наблюдала за ними — и злилась на собственную нетерпимость. Она застыла в стороне — отвесной, темной скалой.

— Вы нынче утром в туалет заходили? — осведомилась она у Хофманна. Тот стоял в нескольких футах поодаль, лицом к ней.

Хофманн долго вглядывался в ее черты, нарочито медля с ответом, но пробиться за солнцезащитные очки так и не смог.

Уголки губ его поползли вверх.

— Ну, ты ублюдок, — сказала она. И выпустила кольцо дыма.

— Я не прислушивался. Так что ты спросила?

— Сегодня у нас в номере в унитазе вода закипела, — вернулась к теме Вайолет. — Не знаю, что и думать…

Хофманн по-прежнему буравил ее взглядом. Все шире расплываясь в улыбке.

Вайолет чуть отвернулась.

Сложив ладони рупором и имитируя аэропортовый громкоговоритель — это эсперанто стабильности, набирающее силу к финалу, — Гэрри Атлас возвестил о прибытии автобуса. Никто не рассмеялся; а ведь в начале путешествия могли бы — из вежливости или просто на всякий случай.

Всем пришлось самим выволакивать свой багаж из холла: вечная песня — наклоняешься, стукаешься коленями, пыжишься изо всех сил. Гвен торжественно несла высушенную голову.

Автобус выжидательно подрагивал; на боку его красовалась эффектная кремовая волна. А мотор между тем «закипал»: вот вам еще один из мелких латиноамериканских парадоксов. Водитель, похоже, нервничал; он резко нажал на педаль газа, а когда машина стронулась с места, оглянулся через плечо на пассажиров и потеребил пальцем усы.