Ностальгия

– Я вас не брошу, – заверяет Дэн. – Полчаса, и деньги будут.

– Черт, Дэн, почему у нас с наукой такая жаба?! – стонет мобильник голосом Никиты. – Кое-как отвоевали место, время и оборудование для эксперимента – и все прахом! Ну кто знал, что нужные ресурсы подскачут в цене за три дня до наших испытаний?! Макс на стены лезет, кусает локти…

Дэн до скрипа сжимает толстую папку, обложка отражает солнце.

– Успокой его. И сам успокойся. Эксперимент состоится, обещаю. Как только дам добро, начинайте оформлять заказ, привезу деньги пулей. Успеем.

Магистраль как луч, авто летят пучками фотонов, размываются на сочные ленты. Дэн ускоряет шаг, к ботинкам липнет пыль тротуара, такая же серая, как туча, что заползает на солнце… Не страшно. Его брюки и пиджак чернее любой тучи, Дэн привык. В строгой деловой одежде ему удобнее, чем в футболке и шортах, даже у плиты бы куховарил в ней, если б не пачкалась.

Город тонет в тени, Дэн сворачивает во двор.

…Подъезд типичный: мат на стенах, засохшая куча, жалобно болтается объявление о сборе денег на домофон, дверь лифта перекошена как в игре, на базе, захваченной чужими или мутантами, лампочка внутри мигает, не хватает искр и женского голоса: «Аксес денайд».

Нужная дверь на третьем этаже, звонок гудит жирной мухой, хоть затыкай уши.

Открывает голая по пояс громадина с мордой кавказца, грудь в черных зарослях. Был бы сквозняк – зашуршали.

Дэн улыбается.

– С добрым утречком.

– Принес? – спросил Васян с акцентом.

Дэн машет папкой, та гнется звучно как лист металла.

Горилла пропускает, чешет горбатый нос.

– Заходь.

Голова как у скинхеда, в черных крапинах, шлепанцы противно шоркают о линолеум, Дэн по привычке удивляется этому славянину и горцу в одном флаконе. Когда познакомились, думал, Васян – армянская фамилия, но нет, просто у Василия папа русский.

Комната блестит как зеркало, пахнет фиалками. На кровати девушка в розовом кружевном белье, такого же цвета жвачка в белых зубках, пальцы листают глянцевый журнал, обложка отражает солнце.

– Э, э, не сюда!

Волосатые лапы перекидывают Дэна в кухню.

На кухне – руины, все в пятнах разной степени желтизны и бурости, обои в клочья, как осенние листья, был бы сквозняк – зашуршали. Васян бьет в ладони, тараканы на столе подпрыгивают, врассыпную по щелям, в плесень и мох.

– Приземляйся.

Роется в холодильнике, морозилка шипит как криокамера, дышит белым паром. В руках появляются две банки пива, на алюминии тут же взбухают капли.

– Будешь?

– Нет, спасибо.

Дэн стряхивает со стула пыль, туча летит к окну, оседает на прозрачном пластике. Васян все равно ставит банку рядом с гостем. Дэн стряхивает с пиджака сыплющиеся с потолка крошки.

– За окном будущее, а ты как в каменном веке.

Васян пожимает плечами.

– Дык…

– Сделай ремонт.

– Денег нет, уходят на всякие курсовые. И на этих…

Васян тычет в дверной проем, девушка, расстегивая лифчик, упархивает в ванную.

– А у бати кошель не резиновый, еле выпросишь.

Дэн кидает на стол папку с курсовой, но гром, словно рухнуло небо.

Васян достает из стенного шкафа пачку тысячерублевых, деньги опускаются на папку.

– Пасиба, братан. Спас. Я всех обзвонил, а они, гады, наотрез даже за такое бабло, типа, сложно… Взялся ты один. Извиняй, других тем не было, разобрали, осталась только эта, как ее… «Текиловодочная сигаретность».

– «Технологическая сингулярность».

Дэн считает купюры. Все верно, тридцать тысяч.

– Не парься, мне как раз было интересно.

Васян листает курсовую.

– Да?

Его глаза тужатся, читают, но мускулистая туша вздрагивает как таракан под газетой, на лбу тут же взбухают капли.

Швыряет папку на подоконник.

– Слыш, растолкуй по сути, о чем эта муть. Шоб совсем не быть лохом.

– Ну, как бы попроще…

Дэн печатает СМСку: «Деньги есть, начинайте!».

– Знаешь, что такое конец света?

Васян кивает.

– Угу. Из фильмов.

Дэн жмет «Отправить».

Из-за тучи вновь солнце, ослепительный свет пронзает кухню. Васян морщится, лапа прикрывает морду, Дэн подставляет лицо лучам, словно не видел солнца лет пять.

– Сингулярность – то же самое, только наоборот.

– Типа… все пляшут, все поют?

Васян скалится на льющее свет окно, цапает с подоконника бейсболку, козырек прикрывает налитые кровью глаза. Закуривает, кольцо дыма летит в Дэна, надевается как ошейник.

Дэн от дыма отмахивается.

– В каком-то смысле. Общего с концом света у сингулярности одно – людей не будет. Вообще.

Васян чуть со стула не падает.

– А кто будет это… плясать и петь?

– Сверхразум.

Васян в ступоре. Пепельница отражает солнце, лучи в обход бейсболки нагло бьют по глазам.

– Ааа, мегамозг… А он че, прилетит из космоса?

– Фильмы смотришь не те. Говоря грубо, наши мозги сольются в один.

– Ого!..

Васян тушит только начатую сигарету, заливает пивом, словно надеется задавить, утопить назойливый отсвет пепельницы.

– А на фиг нам это?

Дэн прячет деньги в карман.

– Надо, Васян. Надо.

Девушка из ванной выходит, по волосам ерзает полотенце, дым тут же отбрасывается горячими ароматами шампуня и масел.

Дэн смотрит на часы.