Ностальгия по чужбине. Книга вторая

— Тогда объясните толком порядки в вашем зверинце — что можно делать и чего нельзя?

— А без оскорблений можно? — густые брови капитана нахмурились.

— Постараюсь, — вздохнул Витяня и посмотрел на Ингрид. — Моя жена может сесть рядом со мной?

Капитан, помедлив секунду, кивнула.

— Виктор! — Ингрид бросилась к Мишину и уткнулась головой в его плечо. Не в силах что-то сказать, Витяня гладил ее волосы и беззвучно шевелил губами.

— Почему ты молчишь? — спросила Ингрид по-датски и приподняла голову. — Они тебе что-то сдела…

— Разговаривать только по-английски, — вновь напомнила о себе капитан внутренних войск. На ее белом лице, словно намертво приклеенное, застыло выражение брезгливости, словно под ее наблюдением находились не люди, а две принюхивающиеся друг к другу омерзительные крысы, выползшие наружу невесть из какой ямы.

— А как насчет русского? — Мишин повернул голову к женщине в мундире. Лицо его побагровело от ненависти.

— В каком смысле?

— Ну, на русском разговаривать можно?

— Да, по инструкции можно.

— Тогда пошла ты, кошелка драная, знаешь, куда? К е…

— Это твое последнее хамство, дебил! — пронзительно взвизгнула женщина, угрожающе выставив указательный палец с обкусанным, ненаманикюренным ногтем. — Попробуешь еще раз, — и я сразу же прикажу увести твою ненаглядную! И больше ее никогда не увидишь! Понял, кретин?! И учти: больше предупреждать не буду!

— Что она говорит? — по-английски спросила Ингрид.

— Господи, какое счастье, что ты не русская! — пробормотал Витяня и взял жену за руку. — Как и значительная часть русской народной лексики, это непереводимо. Лучше скажи мне, как ты?

— Все в порядке милый… — Ингрид прижалась к плечу мужа и прерывисто вздохнула. — Все в полном порядке…

— Да уж, — буркнул Витяня и с ненавистью покосился на надзирательницу с девичьей косой. — В полном порядке…

— Знаешь, я все равно верю, что в итоге все образуется, — тихо сказал Ингрид. — Что они хотят от тебя, милый?

— На этот вопрос отвечать нельзя! — вмешалась надзирательница.

— Извините… — Ингрид едва заметно вздрогнула и подняла голову, пытаясь заглянуть в глаза мужа. — Ты хорошо выглядишь, дорогой. Посвежел и цвет лица просто замечательный…

— Это все дым Отечества, — с ненавистью поддакнул Мишин и нежно погладил жену по плечу. — Когда вдыхаешь его без противогаза, молодеешь на глазах. Видишь ли, меня готовят к олимпийскому рекорду. Это…

— Немедленно прекратить! — встряла надсмотрщица.

— С тобой нормально обращаются, дорогая?

— Да, не беспокойся… — Ингрид быстро закивала. — Я получаю все необходимое. Питание хорошее, врач постоянно возле меня. Кстати, очень добрый и участливый человек…

— Ты вернешься домой, Ингрид, я обещаю тебе!

— Мы оба вернемся, Виктор!

— Вспомнила, что Ганс-Христиан Андерсен — твой соотечественник? — улыбнулся Мишин.

— Запомни, милый, без тебя мне никто не нужен! — Ингрид решительно мотнула головой. — Никто и никогда!

— Ты не подумала о нем, — Витяня осторожно прикоснулся к огромному животу.

— О ней, — мягко поправила Ингрид и вымученно улыбнулась.

— Откуда ты знаешь?

— Женщины чувствуют такие вещи.

— Прости меня, дорогая…

— За что я должна тебя прощать, Виктор? В чем ты виновен передо мной?

— Во всем. Я же предупреждал…

— Перестань немедленно! — Ингрид схватила руку Витяни и прижала ее к своей щеке. — Я ни о чем, слышишь, ни о чем не жалею! Я люблю тебя, дорогой мой! Люблю больше жизни, больше Бога! И теперь даже не представляю, как я вообще могла жить столько лет без этого чувства! Я каждый день, каждое утро благодарю судьбу за то, что она привела меня к тебе!..

— Все наоборот, — улыбнулся Мишин и вздохнул. — Меня к тебе.

— Какая разница?

— Действительно, никакой.

— Скажи мне что-нибудь…

— Во всем виноват только я… — Мишин притянул к себе голову Ингрид и глубоко вдохнул родной аромат волос. — Я знал, что будет так. И должен был что-то сделать. И вот, видишь, не сумел…

— Перестань себя винить!

— Если бы я только мог, Ингрид…

— Время свидания окончено! — бесстрастно сообщила надзирательница. — Больше ни слова!..

Они даже не успели попрощаться — в комнату решительно ворвалась коренастая деваха в кителе лейтенанта внутренних войск и увела Ингрид. Затем, смерив Витяню напоследок уничтожающим взглядом, из комнаты вышла капитан с родинкой…

Когда Мишина привезли обратно, «уазик» остановился не у его домика, а напротив трехэтажного строения, в котором размещалось начальство. Следуя строго позади, Кузин довел Витяню до третьего этажа и кивнул на обитую коричневыми дерматином дверь:

— У тебя, бля, сегодня, прямо день свиданий!..

— Завидуешь, урод? — Мишин безразлично пожал плечами.

— Ох, бля, отведу я на тебе душу, земляк! — прогудел Кузин, припечатывая двухпудовый кулак в раскрытую ладонь, похожую на маленькую копию экскаваторного ковша. — Пусть только команду дадут! Уж я бы, бля, постарался от души…

— Не расстраивайся, шкаф, — пробурчал Витяня и толкнул дверь. — Будет хлеб, будет и песня…

В комнате, где несколько недель назад с ним разговаривал генерал Карпеня, сидел Юлий Воронцов и, скептически усмехаясь, смотрел на Мишина.