Ностальгия по настоящему. Хронометраж эпохи

Восемь лет все кому не лень глазели на их запыленные, измученные кости по телевизору – это была постыднейшая экспозиция Музея нашего столетия. Одну половинку решетки я на всякий случай отдал хранить в Миланский музей Фельтринелли, другая принадлежит сейчас Историческому музею.

В последние минуты века особенно звучат пророческие ноты Йозефа Гайдна: «Последние семь слов Христа». Миша Рахлевский, дирижер русско-американского оркестра «Kremlin», попросил меня написать новый текст к этому произведению. В предыдущую Пасху семь проповедей произносили семь иерархов всех ветвей христианской церкви – православный, католик, лютеранин… Условием было оставить часть евангелиевского текста.

Когда я начал писать, невольно звучала музыка стихов из «Доктора Живаго» о Христе. Это было современное прочтение Евангелия, то есть вечное, на которое оно и рассчитано.

Не дай бог, если живого Пушкина – озорника, повесу – заакадемичат сегодня.

Многие мои стихи вышли из-под Ижор Пушкина: «подижаяподижоры – подижоры-подижоры». Харизматический хорей гипнотизирует.

Гадание по абрису, разгадывание букв и чисел было духовным обиходом в пушкинскую пору. Достаточно вспомнить «Тройка, семерка, туз» – роковое предчувствие поэта. В этих цифрах предсказан год его гибели – 37-й. А туз говорит о дырке, пробитой пулей. Туз часто подкидывали, стреляя на пари. И гибельный возраст Пушкина предсказан: 37 + 1 = 38 лет.

Строение романа «Онегин» зеркально. События и психология героев симметричны, как палиндромы. Роман начинается объяснением героини и ответом героя, кончается объяснением героя и ответом героини.

А что написала Татьяна в начале романа на «затуманенном стекле» своим пальчиком? Правильно.

«Заветный вензель О да Е»…

Это она писала, находясь внутри дома. Но взгляните снаружи, и вы прочитаете сквозь стекло число «30».

Надышав на стекло, я сотворил оконную инсталляцию, которую выставил в Пушкинском музее. Администрация опасалась, что стекло обязательно разобьется, не позволяла ставить. Но под мою ответственность все-таки разрешила. Ничего, не разбилось. Дыхание Татьяны вечно.

30 лет было Онегину в момент его рокового объяснения с Татьяной. Именно 30 лет было в 1829 году автору, когда он написал на экземпляре «Невского альманаха», где печатался роман, по свидетельству Пущина – прямо на виньетке:

Вот перешед чрез мост Кокушкин,
Опершись <…> о гранит,
Сам Александр Сергеич Пушкин
С мосье Онегиным стоит.

Пусть читателя не смущают цензурные точки в скобках – в те времена ненормативная лексика была невозможна ни в газете, ни в книге, ни даже, прости господи, на телевидении. Пушкин советовал императору Александру напечатать Баркова как первый шаг к демократизации и просвещению общества. Увы, лишь сейчас сбылась мечта поэта.

«Веселое имя Пушкин», – сказал Блок.

Эхо гениального размера «Черной шали», введенного Пушкиным в русскую поэзию, эхом отозвалось в потомках – в «Сероглазом короле» Ахматовой и «Контрабандистах» Багрицкого.

Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.
Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил.
………
В покой отдаленный вхожу я один —
Неверную деву лобзал армянин.

******

Пусть звезды обрызгают груды наживы —
коньяк, чулки и презервативы.

******

Так бейся по жилам, кидайся в края,
бездомная молодость, ярость моя!

********

Трубку свою на камине нашел
И на ночную работу ушел.

********

Судьба, как ракета, летит по параболе —
обычно во мраке, и реже – по радуге.

Пожалуй, самым «пушкинским» моим творением получилось «Гадание по книге» – в обложке цвета «Зеленой лампы». Пушкин ведь сам обожал гадания, был суеверен, складывал кукиш в кармане, когда видел людей в рясе.

Задумывалась книга как легкая, шутейная, но обернулось по-иному. Книга показывала характер, не случайно меня предупреждали отказаться от такого греховного замысла. Печаталась она в Финляндии. На выезде из Хельсинки был гололед, трейлер со всем тиражом разбился, двое сопровождающих погибли. Об этом мне не сказали. Но этим объясняется, что на презентации в ресторане «Золотой Остап» присутствовал всего лишь единственный экземпляр. Публика, как и я, не понимала ужаса произошедшего, веселилась. Первой гадала Пугачева. Ей, молодоженке тогда, выпали строчки:

Я и мужа нашла на галерке,
В эротическом сиром галопе.