Ностальгия по унесенным ветром

Старый юрист понял, что пришло время для объяснений и не заставил себя ждать.

– Эшли, нам пришлось поменять твою команду – сказал он – и мы со Скарлетт надеемся, что ты об этом не пожалеешь и простишь нам такое самоуправство.

Эшли открыл, было, рот, но дядюшка Генри сделал вид, что не заметил этого и продолжал говорить.

– Все произошло из-за ремонта лесопилки. Твои работники запросили за него такую большую сумму, что мы со Скарлетт не могли с этим согласиться и нам пришлось нанять ту бригаду, которая строила у нее магазин. Эти люди работали отменно и денег запросили вполовину меньше твоих негров. Вот нам и пришла в голову мысль, а почему бы не оставить их здесь насовсем, уж больно жалко было с ними расставаться, да и работать им было негде.

А твои негры, к тому же, прогуливали почти каждый день, да и работники они, надо сказать,

никчемные. Вот мы и решили, что будет гораздо справедливее предоставить работу тому, кто больше старается.

– Но Вы могли бы хоть посоветоваться со мной – возразил удрученный Эшли.

– Если б ты видел, как эти молодцы орудовали здесь во время ремонта, то и сам бы так поступил – попробовал схитрить дядя Генри.

Скарлетт молчала, считая, что ей не стоит вмешиваться в разговор, ведь дядя Генри обещал, что сам уговорит Эшли. В этот момент к ним подошел старый Бил и поприветствовал всех.

– Миссис Скарлетт, заказ будет готов уже завтра, можете договариваться с клиентом о вывозе. – Сообщил он.

– Хорошо, Билл, мы поговорим об этом потом, а сейчас познакомься с мистером Уилксом – твоим хозяином. Он поправился, и я теперь могу передать ему дела со спокойной душой.

Во время знакомства Эшли старался быть приветливым и вежливым, но Скарлетт чувствовала, что он не в себе и прилагает много усилий, чтобы скрыть свои чувства.

Познакомившись с командой и справившись о делах, Эшли направился к отремонтированным складским помещениям. Скарлетт последовала за ним, а дядя Генри задержался, разговаривая в это время с ирландцами.

Как только они завернули за угол небольшой конторки, от которой пролегала тропинка к деревянным складам, Эшли повернулся к Скарлетт.

– Зачем Вы все это устроили? – спросил он напрямик.

Скарлетт даже вздрогнула от неожиданности и его резкого тона.

– В чем дело, Эшли, Вам разве что-то не понравилось? – спросила она и почувствовала, что к сердцу подступает обида.

– О, нет, мне все понравилось и даже очень! И теперь осталось только сказать Вам огромное спасибо и поклониться в ноги за то, что Вы, наконец, выставили всем напоказ мою никчемность.

– Что Вы такое говорите, Эшли?

– Вы что и вправду ничего не понимаете, или только притворяетесь? – воскликнул он, и его светло-серые глаза стали превращаться в темно-стальные от негодования.

– Вся эта идея с ремонтом обеих лесопилок и сменой команды принадлежит Вам. Дядя Генри до этого никогда бы сам не додумался, да и не смог бы осуществить это так умело. И потом, я всегда чувствовал, что у Вас так и чешутся руки, чтобы добраться до лесопилок и навести там порядок, соответствующий Вашему представлению о нем. Вас это тревожило с тех пор, как Вы мне их продали. Вы просто не могли спокойно смотреть на то, как я бесхозяйственен, правда, Скарлетт?

Он смотрел на нее с упреком и скрытой усмешкой, а она была не в силах не согласиться с его доводами и ответить, что это не так. Она как провинившаяся школьница, пойманная с поличным, не смела смотреть ему в лицо, и опустив глаза, молчала.

Эшли был прав, она действительно обскакала его на лихом коне, даже не отдавая себе в этом отчета. Ей в самом деле не давали покоя лесопилки и как только представилась возможность заняться ими, она ринулась туда, словно матрос на абордаж.

У нее болела душа о лесопилках, а не о самом Эшли. И ей было невдомек, как он будет выглядеть в ее глазах и глазах всего общества, после того, каких дел она тут успела натворить за такой короткий срок, в то время как сам он не смог осуществить этого за годы.

Она была так увлечена своей затеей и думала лишь о том, что Эшли могут не понравиться только две вещи – увольнение негров из жалости к ним и каторжники, если они окажутся в его новой команде.

Лихо устранив эти недостатки наймом ирландцев и обещанием дяди Генри договориться с Эшли, она совершенно не подумала о том, что унизила Эшли, задела его мужское достоинство, тем самым нарушив клятву, данную Мелани, да еще втянула в это дядю Генри.

В памяти тут же возникло бледное, восковое лицо Мелани с заострившимися чертами и ее последний, предсмертный шепот:

– Доглядывай за ним, Скарлетт…но только чтобы он ни о чем не догадался. Не догадался, не догадался…

Эти слова зазвучали в голове у Скарлетт, словно колокольный звон и эхом отзывались в сердце, вызывая чувство вины перед Мелани. Она посмотрела на Эшли с искренним раскаянием и мольбой в глазах.

– Я не хотела обидеть Вас, Эшли – сказала она – простите меня… Я… Вы были больны и я…

– Господи! Ну, за что Вы извиняетесь?! Я сам во всем виноват. Мне не стоило уступать дяде Генри и принимать от Вас помощь, зная, на что Вы способны. Я получил по заслугам и поделом мне.