Ностальгия

Минуты три Антонина Федоровна внимательно просмотрела все страницы паспорта, после чего отдала Антону.

– Чего-то ваш паспорт не такой, – сухо произнесла она.

– Как это?

– Не такой, как у всех.

– В чем же его отличие? – спросил Антон.

– Гм, товарищ, вы откуда к нам заехали? – пристально глядя на Антона, официальным тоном спросила Антонина Федоровна.

– Да я здесь родился в Ижорске, да я…

– Не продолжайте! Таким у нас не место.

– Скажите, в чем дело?

Антонина Федоровна снова начала печатать.

– Вы не можете ответить мне?

Через минуты три она, наконец, оторвала голову от машинки и строгим голосом произнесла:

– Считаю, что ваш паспорт фальшивый. У вас неправильно написано название страны, в которой живете.

– Как, я…

– Вы живете в СССР, а у вас написано: «Россия».

Антон воскликнул:

– Но ведь в самом деле так и есть!

– Да неужели? Слушайте, товарищ, как вас там!… Даю минуты три, чтобы вышли из моего кабинета.

Зазвонил телефон. Антонина Федоровна взяла трубку:

– Слушаю, отдел кадров!.. Да… Кто вы? Прописаны в Ижорске? Нет? Как же тогда хотите работать на заводе? Нет прописки, нет и работы. Да!

Антонина Федоровна дала отбой, стала снова печатать, не глядя на обескураженного Антона. Он стоял в нерешительности, не зная, что делать.

– Но я не знаю, что мне делать… Я хочу работать и…

– Нужны документы! Прописка!

– У меня есть прописка в Ижорске, я…

Вновь зазвонил телефон.

– Слушаю, отдел кадров! – Антона Федоровна взяла трубку. – Но вы только что мне звонили! И что хотите?.. Я же объяснила вам: нет прописки, нет работы. Есть прописка, тогда есть и работа. Что?! Какое такое крепостное право? Да я сейчас в милицию позвоню, что вы тут хулиганите! Безобразие!

Она сильно ударила трубкой на рычаг. Минуту посидела без движения, не смотря на притихшего Антона, потом включила радио на столе.

Послышался очень бодрый и приторно-слащавый мужской голос из радиоприемника:

«Советские люди с чувством глубокого удовлетворения приняли последние постановления Коммунистической партии и правительства Советского Союза. Советские люди все, как один, протестуют против агрессивной милитаристской политики Соединенных Штатов и Израиля. Центральный Комитет нашей партии и лично товарищ Леонид Ильич Брежнев выражают уверенность, что люди доброй воли, все, как один, в едином порыве солидарны с борющимся народом братской Палестины!»

Антон напомнил о себе:

– А я здесь… еще не ушел…

– Напрасно, – не поднимая головы, произнесла Антонина Федоровна, – вам следовало бы выйти, товарищ.

– Неужели?

– Разумеется. Прописка вроде есть, а паспорт не тот, товарищ.

– Как это не тот?

– Товарищ, выйдите! – потребовала Антонина Федоровна.

Тут Антона осенило:

– Постойте, если вы меня называете товарищем, то помогите мне по-товарищески!

Антонина Федоровна, наконец, посмотрела на унылое лицо Антона и сухо произнесла, чеканя каждое слово:

– Товарищ – это наше обращение в Советском Союзе! Но это не значит, что я должна помогать всяким без документов.

– Да у меня есть доку…

– Товарищ, выйдите! – Антонина Федоровна перестала смотреть на Антона, уткнувшись в свои бумаги на столе.

– Я местный, я…

– Товарищ, хотите, чтобы вас вывела милиция?

– Нет, но я хочу есть…

– Есть все хотят. Но надо и работать! Кто не работает, тот и не ест!

– Вот поэтому я хочу работать.

Вновь послышался приторно-слащавый мужской голос из радиоприемника:

«Советские люди уверены в завтрашнем дне, имеют стабильную работу, право на жилье. Они также имеют право в соответствии с нашей Конституцией на жизнь, учебу.

Советские люди все, как один, осуждают происки международной капиталистической системы, направленные против них, осуждают лживые и безответственные заявления жалкой горстки диссидентов, заявляющих, что, дескать, в нашей свободной стране Советов нет подлинной свободы! Позор таким отщепенцам!»

– Я хочу есть, я…

– Товарищ, все хотят есть!

– Я хочу работать, я…

– Товарищ, все хотят работать! Попрошу мне не мешать и быстро выйти!

– Я согласен даже на работу дворником! – выкрикнул Антон, уставившись на строгое лицо Антонина Федоровны.

«Советские люди с чувством глубокого удовлетворения одобряют появление в широком ассортименты товаров широкого профиля, товаров легкой промышленности. Сейчас настало время подумать о человеке и его нуждах...» – снова раздался слащавый радостный голос из радиоприемника.

– Помогите мне, пожалуйста! – взмолился Антон. – Ведь я коммунист!

Антонина Федоровна с удивлением подняла голову, уставилась на Антона:

– Товарищ коммунист, если вы в самом деле коммунист!

– В самом деле! – подтвердил Антон, краснея от волнения.

– Так, слушайте! Вы мне мешаете работать! – отчитала его Антонина Федоровна. – Мне наплевать на ваше желание есть! Подите отсюда вон! И так коммунисты себя не ведут! – После этой грозной тирады Антонина Федоровна снова уткнулась в свои бумаги, не смотря на просителя.

А приторно-слащавый мужской голос из радиоприемника продолжал: