Ностальгия

– Именно так! – ответил Антону Вася. – Может, именно тебе и следовало бы попасть в прошлое, чтобы пересмотреть свои взгляды на жизнь.

Антон рассердился:

– Хватит обо мне говорить!

– О тебе? А мы ведь давно о тебе не говорили, – сказал Андрей.

– А зачем обо мне вам говорить?

– Зачем? А надо бы поговорить, – согласился с Андреем Вася.

– Гм, если Антону и следовало бы попасть в тоталитарное прошлое, а при чем тут мы?

– Не понял, – раздраженно произнес Антон, – чего пристали? Ругаться захотелось?

– Нет, захотелось понять, кому мы обязаны появлением в прошлом времени, – ответил без выражения Вася.

– А так же из-за кого мы находимся в психушке, – добавил Андрей.

Антон остановился и внимательно поглядел на друзей:

– Люди! Мы ведь не враги, так?

– Ну! И дальше что скажешь нам?

– А то я скажу, что я не хотел очутиться здесь. Я сам мучаюсь, как и вы.

– Неужели? Наш ностальгирующий товарищ пересмотрел свои взгляды? – насмешливо спросил Антона Андрей. – Чего ты остановился? Мы же гуляем.

Антон поднял кулак, предупреждая:

– Хватит вам! А то получите оба в лоб!

Андрей усмехнулся:

– Раз не можешь нам возразить, значит, драться надо?

Антон размахнулся, желая ударить друга по лицу, но Андрей успел вовремя отойти от Антона.

– Зуб даю, буду обоих бить! – пообещал Антон.

– Лучше остановись, – посоветовал ему Андрей, – пока не поздно, остановись, а то я рассержусь.

– Ты? Ты мне угрожаешь? – возмутился Антон и снова размахнулся, но через полминуты он застыл, выкатывая глаза, и стоная от боли: Андрей опередил его и нанес удар кулаком в солнечное сплетение Антона.

– Ты дыхни глубже, так легче будет, – посоветовал Антону Вася, укоризненно посмотрев на Андрея. – Андрей, если с каратэ ты знаком, бить нас надо?

– Гм, я легонько только, чтобы его остановить, – ответил Андрей.

После короткой паузы и примирения Антон заявил:

– Ладно, давайте говорить спокойно, поймите ж меня, я ведь не хотел вам зла, мы же друзья.

– Да, мы друзья, но попали сюда из-за похода в ресторан «Зов Ильича»!

– Неужели я вроде какого факира махнул руками, прошептал заклинание и мы все очутились, как в сказке, в прошлом? Неужели вы верите в это? – удивился Антон.

– Нет, мы знаем, что ты не факир. Просто получилось очень нелепо.

– Да, нелепо! Выхода я не вижу, – заявил Антон. – А что ты скажешь. Андрей? Ты всегда находил выходы из трудных ситуаций?

Но Андрей ничем не обрадовал Антона:

– И я тоже не могу ничего придумать… Но случайностей в мире не бывает, как сказал профессор, и я в том с ним согласен.

– То есть?

– То есть, может, именно тебе следовало здесь очутиться, побыв в нашей современности, чтобы осознать свои ошибочные взгляды на жизнь.

– Что-о? Ошибочные? Опять ты о политике?

– Андрей, мы договаривались раньше: ни слова о политике! – напомнил Андрею Вася, однако Андрей пропустил замечание друга мимо ушей и продолжал строго говорить Антону:

– Послушай! Тебе следовало здесь очутиться, чтобы ты перестал ностальгировать по прошлому совковому времени, перестал вспоминать о дешевой водочке и дешевой колбасе.

Антон моментально возразил Андрею:

– Но ведь раньше водка и колбаса были дешевыми!

Вася заметил санитара, который подошел к ним поближе и прислушивался к разговору.

– Потише вы, – предупредил друзей Вася, – санитар рядом, отойдем.

Друзья быстро отошли от санитара и несколько минут шли молча.

После долгой паузы Андрей остановился и спросил Антона:

– А ты забыл об очередях? Ты забыл слово «дефицит»? Не единым хлебом жив человек!

И одной колбасы маловато для счастливой жизни! Можно есть колбасу, а жить в тюрьме!

– Но…

Вася вновь обратился к Андрею:

– Перестань говорить о политике, мы ж договаривались об этом.

– Да, договаривались, – согласился с Васей Андрей, – но ведь когда-то надо хоть раз серьезно поговорить! Если даже государство замалчивает разные острые углы, если нет покаяния! Но ничто не забыто, никто не покаялся!

Сделав паузу, Андрей продолжал, говоря Антону:

– Ты забыл о том, что кое-кто ел не только колбасу, но и икорочку, балык и осетрину, запивая все эти деликатесы грузинском вином, а рядом многих, очень многих несчастных, совершенно невинных людей по злой анонимке везли в тюрьмы и расстреливали?! – Голос Андрея был твердым и жестким.

– Лес рубят – щепки летят, – тихо сказал Антон, стараясь не смотреть на Андрея.

– Ах, для тебя, значит, люди – щепки? Миллионы убитых – щепки?!

Антон тихо спросил:

– Слушай, чего ты пристал ко мне?

– А сам ты хочешь стать щепкой, которую убьют? – воскликнул Андрей.

– Ты говоришь, как прокурор с преступником.

– Гм, верно, – согласился Андрей, – все мы в основной своей массе молчали, а молчание – знак согласия. Знак согласия с режимом. Так что получается, что все мы виноваты!

Антон разозлился:

– Хватит нести чушь! Я ни в чем не виноват!

– Нет! Мы все виноваты, – возразил Андрей, – все! Как и сейчас во время нашего гламурного авторитаризма журналистов и адвокатов убивают, некоторых бизнесменов сажают в тюрьму, происходит какой-то тихий гламурный террор, а основная масса делает вид, что якобы все хорошо и идет в «Ашан» и «Перекресток».