Нотация к Армагеддону

– Всё как обычно, ангел мой. – С улыбкой пропел Нисрок, – Последствия обыгрываемого события, – Он достал из-за пазухи небольшую книгу и положил её на стол. – Мы уважаем правила…

– Что это? – Спросил сквозь зубы Вестник.

– Подсказка! – широко улыбнулся Нисрок, обнажив два ряда белоснежных мелких зубов, – Прошу обратить внимание, – он придвинул книгу поближе к собеседнику, – Ей более десяти лет. Как и положено. Повторюсь: мы чтим правила.

– Не забывая, при этом, переворачивать их с ног на голову!

– Не более, чем это позволяют делать формулировки! – Парировал Нисрок, – Составленные, между прочим, вами! Так что или отказывайся или решайся уже, – зло процедил он, – а то рука уже совсем отнялась.

Вестник медленно поднял руку.

– Ну, вот видишь! – Нисрок броском вцепился в его ладонь и, с силой сжав её, усмехнулся, – И нисколько не страшно. – Он, отпустив руку собеседника, вернулся на своё место. – Теперь нам остаётся только немного подождать, а пока, – он в предвкушении хлопнул в ладони и энергично потёр ими одна о другую, – думаю, самое время для Захера. – Он, игнорируя чайную ложечку, ухватил с блюдца кусок торта и разом откусил чуть ли не половину, – М-м-м-м, – закатил он глаза, всем своим видом показывая, что испытывает сильнейшее наслаждение. – Просто блаженство!

– Дзынь! – Колокольчик, мелодичным припевом, возвестил об очередных гостях кафе.

Ими оказались двое. Молодой, лет двадцати, болезненного вида, худой мужчина, одетый в, хоть и вполне приличный, но явно с чужого плеча, серый костюм и лет тридцати, слегка полноватая дама, подверженная, судя по этюднику12 на её плече, художественным изысканиям.

С первого взгляда было ясно, что в этом тандеме нет места Амуру с его стрелами и дело было даже не во внешних различиях, а в том, как они общались между собой: женщина с видом наставника поясняла что-то мужчине, а тот, в свою очередь, то и дело невпопад кивал, имея при этом вид настолько рассеянный (или даже скорее – отрешённый), что с большой долей вероятности можно было предположить, что он совершенно не слушает о чём она там, собственно, говорит.

– Таак, – с интересом разглядывая вновь прибывших, вполголоса прошептал Нисрок, – Вот и первые наши претенденты…, но, пожалуй, торопиться не будем, и подождём ещё немного.

Ждать и правда пришлось недолго, потому как не прошло и часа, как кафе заполнилось посетителями. Те из них, кто по дороге на работу, заскакивал на чашечку кофе, в качестве претендентов не рассматривались, а посему уже довольно скоро их круг сузился до нескольких человек.

Вестник выбирал из двоих: тот самый молодой человек, что зашёл в кафе в числе первых и пожилой (лет пятидесяти) интеллигентного вида мужчина, обладатель грустных глаз и шикарных бакенбардов, доходящих ему почти до самого подбородка.

Нисрок тоже сначала терзался с выбором меж двух претендентов (средних лет, высокий мужчина в старомодном пенсне и молодой человек, судя по всему студент, чей задиристый взгляд явно искал конфликта с одним из посетителей), но когда в кафе зашёл низенький человечек в чёрном твидовом костюме с живыми блестящими глазками, он, откинувшись на спинку стула, довольным шёпотом возвестил:

– Этот – мой!

Вестник, ещё немного поразмыслив, тоже принял решение и остановил свой выбор на том молодом человеке, что пришёл в кафе первым (том самом, что сопровождал пышную даму с этюдником).

***

– Ах, мой милый Адди, – Эмма, сочувствуя собеседнику, нежно погладила его по плечу, – не стоит расстраиваться по пустякам! Рассматривай это, как небольшое препятствие на пути к заветной цели! Всего лишь…

– Всего лишь?! – воскликнул Адди голосом полным отчаянья, – И ты называешь это небольшим препятствием! Меня только что назвали бездарностью! «В ваших картинах нет души», – передразнил он кого-то, – вот что мне сказали, Эмма, а ты говоришь «Всего лишь»! Ну да! Мне ВСЕГО ЛИШЬ недостаёт таланта! Чего уж тут расстраиваться! – он, поджав губы, отвернулся, уставившись немигающим взглядом в противоположный угол.

– Милый, милый Адди, – грустно вздохнула Эмма, – Они все ошибаются. В конце концов, Академия не последняя инстанция, есть ещё люди…

– Тем вообще плевать на мою мазню, – грубо прервал её молодой человек, – Так что, похоже, единственные, кто здесь ошибается – это мы двое! – Он горько усмехнулся, – ты в выборе ученика, я в выборе профессии! Тоже мне…, – он отрешённо махнул рукой, – художник нашёлся…

– Не говори так, прошу тебя…

– Всё, Эмма! – Решительно прервал её молодой человек, – Хватит уже об этом! Хочу привести мысли в порядок, а для этого мне понадобятся… Герр Обер!13 – позвал он официанта, снующего по залу.

– К вашим услугам, – тот незамедлительно предстал перед ним, держа наготове блокнот карандаш.

– Уважаемый, – с надеждой обратился к нему молодой человек, – а что? Найдутся ли в этом заведении шахматы?