Ноука от Горького Лука (компиляция)

Здесь проходит тончайшая грань между работой и игрой. Ее понимали голландские футболисты, ее понимал великий Чаплин (не поп), ее понимали Луи Армстронг и Бобби Фишер. Надо сначала тяжело поработать, а потом легко сыграть.

Вот в Северном Узбекистане эту грань не понимают. Там работают, как играют, а когда уже пора играть — начинают натужно работать. Вместо того, чтобы четко понимать — для кого они снимают, они занимаются анализом собственного бездонного сознания. Вместо того, чтобы тренироваться перед выступлением — занимаются политической деятельностью. А когда приходит пора легко играть… ну, про крестовый поход Михалкова с Бильбо и хоругвью я уже говорил.

Удовольствие от игры должны получать все, кто в ней участвует. В том числе и зрители. А не только киносьемщики.

О, я вспомнил фамилию этого режиссера. Бекмамбетов! «Бек» — на тюркских языках значит «повелитель», «господин». А «мамебты» — это горное деревенское быдло. Хитрый и бородатый бек понял, что этим мамбетам кино снимать — только пленку переводить, и утек в правильные места. Чтобы стать беком не мамбетов, а нормальных людей.

***

Вы спросите — ну хорошо, букв начапано дохуя, а что делать-то? Снимают сами для себя, снимают редко и лениво, в перерывах между сьемками занимаются хуйней, продакшн больше на богемный пикник похож, согласны — а что делать?

Как «что?» Ебать в жопу и пиздить ногами по голове, как Монику Белуччи в подземном переходе. Если не поможет — отправлять на лесоповал, а самим смотреть трофейные фильмы. Именно это советует ноука и лучший друг всех кинематографистов — товарищ Сталин.

Тарас Бумба, вождь коссаков

Продолжим про сложные отношения кацапов с кино, а вообще даже, скорее, с литературой.

Как я отмечал в предыдущих исследованиях, менталитет россиян вовсе не является европейским, азиатским или даже смешанным. Он больше похож на африканский. С эдакой наивной детской туземной хитростью. Только не той умилительной, как у Чебурашки, типа «давай я понесу чемодан, а ты понесешь меня», а где-то ближе к хитрости двенадцатилетнего пиздюка, уже научившегося папину подпись в дневнике подделывать, но еще не знающего о том, что учитель регулярно созванивается с родителями по телефону.

Вот эти приполярные африканцы смотрят кино и делают вид, что верят белым бванам, что это кино выходит из гудящей коробки с лампочкой внутри. Но все равно, когда выходят из зрительного зала, они украдкой пытаются заглянуть за простыню экрана — и очень удивляются, когда видят, что там на самом деле никого нет!

Они кивают головой, соглашаются, но при этом всегда мерекают в голове что-то свое, хитрое.

Написал Гоголь про Тараса Бульбу, а Бортко снял про это фильм. И кацапы тут же стали смотреть фильм, и понимать при этом что-то свое. Я не знаю насколько это «свое» совпадает с идеей Бортко, но вот насколько оно совпадает с Гоголем, я щас расскажу.

Ху из Тэраз Балба, коссакс колонел? (Только не надо про Юла Бриннера, водившего против полаков тумены диких коссаксов, бо я от смеха помру. Про Бриннера, убившего Тони Кертиса, за то шо он сам его породил, надо отдельный эпический опус писать, и я это обязательно сделаю — но в другой раз.)

Во-первых, тогдашний казацкий полковник — это вам не современный полковник, озабоченный тем, где бы спиздить бочку ГСМ. Это крупный административный и военный чин, на наши деньги где-то между главой районной администрации и начальником ОВД.

Во-вторых, У Бульбы был не один хутор, а минимум три — про которые Андрий говорил польской красавице (а вообще, явно больше трех, потому что еще столько же положено в наследство Остапу). У него гигантский табун элитных лошадей — это тоже на наши деньги типа НПЗ в собственности.

В-третьих, к Бульбе, на гулянку по поводу возвращения детей из академии, приходят (да хрен там — прибегают в тот же день!) сотники и есаулы. Сотник пятнадцатого-шестнадцатого века, если кому непонятно, это такой человек, который может шашкой уебать и спроса с него не будет. А у самого Тараса дети с двенадцати до двадцати двух в Киеве учились. Понятно, да?

В книге прямо не сказано, что Тарас реестровый — но иначе и быть не может, у него свой полк. Личный. Он может устраивать наезды с инспекцией в села и рубить своей карабелой польских фискальных комиссаров. О чем речь — он даже размер налогов устанавливает! То есть тот факт, что Тарас — это часть посполитой администрации, однозначен. Он, конечно, ее не любит, и даже поругался со своими друзьями, перенявшими «варшавские порядки». Но, тем не менее, это вам не думский отставной генерал.

И вот, этот очень непростой человек, чтобы прокачать боевой скилл своих сыновей, отсылает их в полукриминальную Сечь (я имею в виду — криминальную с точки зрения посполитой администрации), где у него старые-матерые кенты («голову в бочке засолили и в Царьград отправили»), а потом, со скуки, присоединяется к ним. И когда маза потренироваться шаблей на татарах срывается, то тут крайне удачно подворачиваются ляхи.