НОУКА ОТ ГОРЬКОГО ЛУКА

Даже выведенная специально в адских лабораториях Арзамаса-16 Инна Чурикова не пугала мужчин. Ее уродовали гримеры свеклой на щеках и кацапским кокошником, но симпатии зрителей фильма «Морозко» неизменно делились между трогательной Настенькой и еще более трогательной, зато ебанутой на всю голову Марфушей. Чумазые комбайнеры вытирали слезы разводными ключами, и сочувствовали обеим девочкам. Гениальное джайлбейт-муви про Алису Селезневу привело не к изобретению роботов и фанерных нуль-т автобусов, а к повышенному спросу на школьную форму 56-го размера для домашних ролевых игр зрителей старшего возраста.

Не имея доступа к «Плейбою», «Хастлеру» и германской трэш-продукции, несознательные монады Народобога дрочили на картины художника Дейнеки из журнала «Работница», на которых по волжским берегам бежали колхозные спортсменки в мокрых облипашках или без оных. Тайные извращенцы, составившие в будущем костяк шоу-бизнеса, охотились на принты купания красного коня в глянце на развороте журнала «Колхозница».

х х х

Нихуя у коммунистов в государственном менеджменте любви, семьи и секса не получалось. Силикатные кирпичи для Народобога выходили или круглые, или мягкие.

Зато все получилось на Западе, где вопросами сведения людей в пары не заморачивались, а просто пустили все на самотек, и между делом совершили сексуальную революцию, даже не подозревая об этом. Перестали сакрализовать секс и семью, что не помешало Западу поднять семейные ценности на такую высоту, на которую у кацапов не залетают даже стерхи и дельтапланы. Причем производительность труда от этого тоже не пострадала.

Я уже не говорю про Народобога, которым сейчас может вытереть жопу любой чиновник на постсоветском пространстве. На Западе соборное верховное существо приучено служить своим монадам, а не наоборот.

Наверное, счастливые люди больше любят своих детей, лучше работают, и снимают более толковое кино. А в своем счастье каждый сам разберется, без подсказки. Кому Марфуша, а кому Настенька. И це прекрасно, браття-панове.

Всем светлой любви и классного секса не только в кино.

Гражданский спортиотизм або Национал-болельщики

В отсутствие собственных достижений приходится гордиться чужими. А если чужих достижений недостаточно — тогда нужно их обобщать и делить на всех, как именинный торт — именно так в 1961 году аж геть вси москали злетилы у космос, олицетворенные одним на всех Гагариным. Даже зэки в мордовских лагерях прыгали от восторга в локалках: «Ура, мы первые в космосе!» Вертухаи давали им немного попрыгать в невесомости, и конвоировали из космоса прямо в казематы. Зэки шли и радовались безбрежным галактическим просторам, раскрывшимся перед ними. На мокром потолке ПКТ сияла отблеском Советская Туманность Андромеды!

А Город-Герой? А вымпел «Лучшего коллектива»? А «наша фабрика»? А, например, звание «Народный Артист», которое на междусобойчике присваивали люди, имеющие к народу такое же отношение, как артист Смоктуновский к реальному датскому головорезу Амлоди?

Но методика себя оправдала. Сегодня каждый кацап является внуком-воевалом, причастным к штурму Рейхстага, и носит на челе личный отблеск победного салюта. Каждый бомж в Самаре, разгребающий палкой перевернутый во дворе контейнер в поисках не сильно просроченных объядков, имеет к хохлам счет за газ, спижженый у него лично. Каждый питерский интеллигент, расставшийся аж в конце девяностых со своим полуслепым советским «Горизонтом», с больной гордостью рассказывает, что телевидение изобретено русским — «то ли Бастрыкиным, то ли Боборыкиным». Он услышал это из «Панасоника». Потому что из «Горизонта» он слышал только белый шум.

Абсолютным способом делить пирог чужой победы на ломти общей гордости является спорт.

Этот момент особенно интересен — есть в нем что-то восхитительно ебанутое. Я могу понять античного рабовладельца, ставящего деньги на своего раба-гладиатора на играх. Но раба, болеющего за своего хозяина забесплатно и от души, понять не в силах. Особенно, если раб совершенно точно знает, что команда нумидийских циркачей из альбионского города Лондиниума, гоняющая по стадиуму кожаный мяч, нанята за прибыли от его непосильных трудов и поротой задницы. Хотя у рабов своя логика. Порабощенный желает хозяину смерти, потомственный же раб — процветания. Он не мыслит себя отдельно от повелителя.

Особенно забавляет, когда по полю в клубном чемпионате бегает российская команда, больше похожая на воинство зулусского царя Чаки. Им кричат «Россия вперед!» и бросают с трибун бананы — а чернокожие варяги (сорри за оксюморон) не понимают — то ли это оскорбление, то ли наоборот — поощрение. Кто их поймет — этих раски?

х х х