Нова. Да, и Гоморра

— Они хоть понимают, какие мы особенные? Я сегодня страшно особенная. — Она запрокинула голову, не открывая глаз. Веки подкрасились синими фейерверками.

— Эти люди — они слишком далеко, им не видно, как ты прекрасна.

Она снова на него посмотрела.

— Это правда. Ты…

— Мы…

— …сама красота.

— Ты не боишься, что опасно говорить такие вещи хозяйке вечера, а, капитан фон Рэй?

— Ты не боишься, что опасно говорить такое твоему гостю?

— Но мы уникальны, юный капитан. Если мы хотим, нам разрешается флиртовать с опас…

Фонари над ними погасли.

Из проулка донесся вопль. Гирлянда цветных лампочек сдохла. Лорк отвернулся от набережной; Лала сжала его плечо.

По всему острову огни и окна дважды мигнули. Кто-то зашелся криком. Потом иллюминация вернулась, а с ней и смех.

— Мой братец! — Лала покачала головой. — Ему же сказали: сеть не выдержит — но он настоял на электрификации всего острова. Решил, что электрический свет куда романтичнее прекрасных индуктолюминесцентных трубок, которые были тут еще вчера — и по требованию города должны вернуться завтра. Видел бы ты, как отчаянно он разыскивал генератор. Это милый музейный шестивековой экспонат, занимающий целую комнату. Боюсь, Князь — неизлечимый романтик…

Лорк накрыл ее руку ладонью.

Она посмотрела. И высвободила руку.

— Мне пора. Я обещала ему помогать. — Ее улыбка была не из счастливых. Пронзительное лицо вытравилось на его обостренных чувствах. — Не надевай больше маску Князя. — Она взяла с парапета райскую птицу. — Не надо показывать всем, что тебя оскорбили, только потому, что он хочет тебя оскорбить.

Лорк недоуменно посмотрел на пиратскую голову.

Глаза сверкнули фольгой из синего оперения.

— Кроме того… — ее голос приглушился, — ты слишком красивый, чтобы скрываться под этим пошлым уродством. — И она перешла улицу и стала растворяться в забитом переулке.

Он оглядел дорожку — и понял, что оставаться тут не хочет.

Перешел улицу за ней, нырнул в ту же самую толпу и, только пройдя квартал наполовину, понял, что идет следом.

Она и правда красивая.

Дело не в блажи.

Дело не в возбуждении от вечеринки.

Дело в ее лице и в том, как оно менялось и преображалось под ее слова.

Дело в бреши внутри его, столь явной теперь, потому что миг назад, пока они обменивались банальностями, эта брешь полнилась ее лицом, ее голосом.

— …И проблема со всем этим простая: никакой культурной цельности в основе. — (Лорк скосил глаза: грифон выступал перед серьезными броненосцами, приматами и выдрами.) — Движение от мира к миру таково, что нет уже настоящего искусства, одно только псевдомежпланетное…

В дверном проеме на полу — головы льва и лягушки. Внутри, во тьме, Дан — спина вспотела от танца — зарывается носом в девушку с плечами, усыпанными блестками.

А чуть дальше вглубь квартала Лала всходит по ступенькам за витым железом.

— Лала!

Он рванул…

— Эй, полегче…

— Осторожно! Куда ты…

— Охолони…

…Перемахнул через перила и загромыхал по лестнице вслед за ней:

— Лала Красная! — И сквозь дверь: — Лала?..

Широкие гобелены меж тонких зеркал обрубили эхо. Дверь у мраморного столика приотворена. Он пересек вестибюль, открыл ее.

Лала обернулась на вихрящийся свет.

Волны цвета потекли по полу, затопили комнату, отражаясь от мощных кристально-черных ножек мебели Республики Вега. Лишенная тени, она отступила.

— Лорк! Ты зачем сюда пришел? — Она только положила птичью маску на одну из круглых полок, дрейфовавших по комнате на разных уровнях.

— Хотел еще с тобой поговорить.

Брови Лалы — темные арки над глазами.

— Прости. Князь готовит пантомиму для летающей сцены, ее спустят в центре острова в полночь. Мне надо переодеться.

К нему подплыла полка. Отреагировать на тепло его тела и отплыть подальше не успела: Лорк взял со стеклянной панели с нитяным узором бутылку.

— Тебе обязательно спешить? — Поднял бутылку. — Я хочу знать, кто ты, чем занимаешься, что думаешь. Хочу рассказать все о себе.

— Прости. — Она пошла к спиральному лифту, чтобы подняться на балкон.

Ее остановил его смех. Она стала оборачиваться, чтобы увидеть причину.

— Лала?

И продолжала поворачиваться, пока не замерла лицом к его лицу.

Он перешел зыбящийся пол и положил руки на мягкую ткань, осевшую на ее плечах. Его пальцы охватили ее руки.

— …Лала Красная. — Его модуляция отразилась на ее озадаченном лице. — Уйдем отсюда вместе. Можем поехать в другой город, на другой мир, под другое солнце. Тебе не приелась здешняя карта созвездий? Я знаю планету, где созвездия называются Выводок Безумной Совы, Бо́льшая и Меньшая Рысь, Око Вахдамины…

Лала взяла с мимоплывшей полки две рюмки.

— Это с чего у тебя такой кайф? — Потом улыбнулась. — С чего бы ни, тебе идет.

— Поедешь?

— Нет.

— Почему нет? — Лорк разлил по рюмочкам пенящийся янтарь.

— Во-первых. — Она передала ему рюмку, он поставил бутылку на другую плавучую полку. — Это очень невежливо — не знаю, как там у вас на Ковчеге, — когда хозяйка сбегает с вечеринки до полуночи.

— Тогда после полуночи?