Новая Афи

– Как добрались? – спросил он, поднимая мамину дорожную сумку.

– Ох, что вы, оставьте, фо Ричард, – запротестовала та, слишком взволнованная, чтобы ответить на вопрос.

– Позвольте я донесу, – возразил он и направился к зданию.

Мы последовали за ним. Мама повернулась ко мне и одними губами произнесла: «А?» Как и я, она была глубоко потрясена всем происходящим, в том числе Ричардом Ганьо, таскающим наши сумки. Я расплылась в широкой улыбке и взяла ее под руку.

Когда мы вошли в фойе, девушка за изогнутой стойкой поднялась и приветствовала Ричарда. Судя по его ответу, он часто здесь бывал. Затем он направился к серебристым дверям и нажал на кнопку рядом. У меня екнуло в груди: я никогда прежде не каталась на лифте, поэтому боялась опозориться перед Ричардом и этой улыбчивой девушкой, которая, вероятно, про себя посмеялась над нашей неловкостью. Скорее всего, персонал активно обсуждал мой приезд. Когда двери лифта открылись, Ричард вошел, а я взяла маму под руку и потянула внутрь. Мы обе схватились за железный поручень на стене на уровне бедер, ожидая тряски. Напротив нас висело зеркало, и я окинула взглядом наше отражение. Мои накладные волосы были собраны в хвост. Не зная заранее, куда мы приедем и кто нас встретит, я решила надеть простое плиссированное платье, сшитое из ткани, расписанной батиком, которую подарила мне мама на прошлое Рождество, и сандалии на плоской подошве с искусственными кристаллами, – они лежали в одном из чемоданов от Ганьо. На маме были ее лучшие каба и слит, а также парик со свадьбы. Когда раздался перезвон, оповещающий о прибытии, я поймала взгляд Ричарда в зеркале, и мы улыбнулись: я – потому что впервые успешно проехала в лифте, и он, полагаю, радовался возможности показать мне мой новый дом.

– Пока ты будешь жить здесь, – сообщил он, когда мы вошли в прохладный холл на пятом этаже с нежно-розовыми стенами и огромными картинами маслом, на которых мужчины в традиционных широких рубахах батакари и кожаных сапогах до колен стучали по барабанам и кружились так, что их наряды вздувались. В углах стояли черные подставки из кованого железа с пустыми глиняными вазами, расписанными позолотой. Два больших окна на обоих концах помещения выходили на оживленную дорогу, однако не пропускали шум. На этаже находились три квартиры. На ближайшей от нас висело медное число «пятнадцать». Ричард открыл дверь, и мы последовали за ним внутрь.

Ноги сразу утонули в мягком ковре кремового цвета. От неожиданности мы с мамой замерли в проходе, не понимая, куда попали: в роскошный отель или в мой новый дом? Ярко освещенный коридор вел в гостиную, столовую и кухню. Последняя находилась слева – с фурнитурой из нержавеющей стали: холодильником, плитой, вытяжкой и посудомоечной машинкой. На островке с мраморной столешницей стояли серебристый тостер и электрический чайник, а темно-коричневые шкафы сочетались по цвету с плиткой на полу. Между кухней и гостиной располагалась столовая зона, ограниченная спинкой дивана с одной стороны и высокими стульями, приставленными к островку, с другой. Посередине располагался стол со стеклом и коричневыми ножками, по цвету сочетающимися со стульями, а также кухонными шкафами. Вся мебель выглядела современно и изысканно. На журнальном столике лежали книги, сложенные в форме пирамидки, а на белой стене висел плазменный телевизор без видимых проводов. За гостиной находился коридор, ведущий в спальни и уборную.

Ричард раскинул руки, словно пытаясь обнять комнату, и спросил:

– Ну как, нравится?

Я закивала – что за вопрос! – а мама усмехнулась.

– На такой кухне не сваришь акпле и не взобьешь фуфу[15], – заметила она, проводя рукой по сияющей столешнице островка.

– Ну почему же, акпле спокойно готовят на плите. А внизу есть кухня для взбивания фуфу в ступе. Или можно воспользоваться специальной машинкой, которая лежит в шкафчике под раковиной, – сказал Ричард из другого угла комнаты, клацая по белой панели на стене. Тут из вентиляционного отверстия над ним ударила струя прохладного воздуха.

– Даже пальмовый суп не приготовишь, – продолжила мама, словно Ричард и рта не раскрывал. – Вообще, на такой плите ничего не пожаришь, масло тут же все заляпает. Представляешь? – Она повернулась ко мне.

– Эта плита такая же, как любая другая, Афино, просто нужно ее протирать начисто после каждой готовки, – уверил ее Ричард, затем схватил мой чемодан и потащил по короткому коридору. – Идемте, покажу остальное.

В квартире находились еще три комнаты: одна гостевая и две с прилегающими ванными. Мы занесли вещи в самую большую спальню, обставленную довольно скупо, на мой взгляд. Позже я выяснила, что в спальне не так уж нужны комод, шкаф, обувница и прочие предметы интерьера, к которым я привыкла. На белоснежных стенах четко выделялись две коричневые двери, одна вела в гардероб, способный вместить целую кровать, а другая – в белую ванную комнату с джакузи и душевой кабинкой со стеклянными дверьми.

– А где вещи фо Эли? – спросила я, открыв шкаф и не обнаружив ни одного клочка ткани. В квартире явно никто не жил.