Новая алмазная сутра

Один был с определенностью! А что же стало с другими тысячами, и в любом случае этот один не был доказан.

Я открыла рот, когда услышала, как судья зачитал, что Ошо прибыл в Америку для того, чтобы создать место для медитации для многих людей, потому что его ашрам в Индии был слишком маленьким. Это было преступлением!

Ошо не шевелился, он был скромным, и все же он был королем. Его детская невинность и ранимость каким-то образом делали его недостижимым. Он полностью принимал, но не подставлял другую щеку. Противоположности встречаются, там, где пустота достаточно широка, и я слышала, как он говорил: Мастер как небо, кажется, что он есть, но его нет.

Он был таким же, каким я его видела сидящим в его комнате или в Будда Холле медитирующим с нами. Я думаю, что если личность ушла, и человек больше не управляется своими старыми умственными стереотипами, тогда нет эго, которое можно задеть, и нет "Я", которое чувствует себя оскорбленным.

Судья Ливи спросил Ошо: "Вы виновны?" Ошо сказал: "Это я".

Наш адвокат Джек Рансон, который стоял рядом с Ошо, сказал: "Виновен".

Это случилось дважды, и потом, позже, я спросила Ошо о его ответе на вопрос о виновности, и он сказал мне, смеясь: "Потому что я не виновен! Мой ответ просто констатировал, что я существую". Наш адвокат сразу же ответил: "Виновен". Это его проблема, виновен он или нет".

Суд вынес приговор о десяти годах тюрьмы, с отсрочкой приведения его в исполнение. Ошо также будет подвергаться проверке в течение пяти лет, при условии, что он покинет Соединенные Штаты и согласится не возвращаться туда во время пятилетнего проверочного срока без разрешения министра юстиции Соединенных Штатов.

Когда судья спросил Ошо, понимает ли он, что он не может въехать в Америку в ближайшие пять лет, Ошо сказал: "Конечно, но вам не нужно лимитировать мой въезд пятью годами, я больше не вступлю на эту землю". Судья сказал: "Вам может прийти на ум и другое решение", - но Ошо ничего не сказал и улыбнулся. Позже я спросила его, почему он ничего не сказал и улыбнулся, и Ошо ответил: "По той же самой причине, по какой Иисус ничего не сказал, когда Понтий Пилат спросил его: "Что есть истина?" Я тоже молчал и улыбнулся, потому что этот бедный парень не понимает, что у меня нет ума, который я бы мог изменить".

Ошо был приговорен к полумиллиону долларов штрафа за два небольших нарушения, которые обычно наказываются двадцатипятидолларовым штрафом и депортацией. Хасия с помощью друзей собрала штраф за десять минут, Ошо был выпущен из зала суда, и ехал по мокрым улицам Портленда.

Толпы людей стояли на улицах, некоторые махали руками, а некоторые показывали палец. Огни магазинов отражались в лужах, я смотрела из окна машины и видела, что витрины магазинов полны рождественских украшений. Жизнь вышла за пределы эксцентричности в последние несколько недель, но это! Это лицемерие называемое Рождеством было уже слишком.

Мы поехали прямо в аэропорт, где группа санньясинов и репортеров ждала у ступеней самолета Ошо, а Вивек стояла в дверях, приветствуя его. Когда он поднялся по ступенькам, он повернулся, чтобы помахать. Я смотрела на него, лил дождь, и ветер развевал его бороду в ночном воздухе. Я была загипнотизирована его мягкой красотой и парализована огромной важностью момента.

До свидания, Америка. До свидания, Мир.

Дверь начала закрываться, когда я вдруг поняла, что я тоже уезжаю, и я пробралась вперед через толпу, поднялась по ступенькам и вошла в теплый заполненный людьми салон.

Вивек опустила вниз три кресла и сделала импровизированную постель. Подушки и одеяла были приготовлены, он лег и закрыл глаза.

Необычный вид стал слишком обычным в течение следующего года, когда время от времени салон самолета, летящего над планетой, должен был становиться нашим единственным "домом".

Когда мы летели над Америкой, я чувствовала себя лучше, чем когда-либо последнее время. Мы открыли бутылку шампанского и отпраздновали, а Ошо мирно спал. Ошо спал от момента взлета до момента посадки всегда и везде.

Он просыпался с выражением вновь родившегося ребенка, видевшего все в первый раз, и удивлялся, что он все еще вместе с нами на Земле.

В самолете были Вивек, Деварадж, Нирупа, Мукти, Хасия, Ашиш и Рафия.

Это был маленький самолет - большой самолет, который мы ожидали, был отменен, когда они услышали, кто будут их пассажиры, и поэтому большинство людей, включая семью Ошо, осталось позади в Портленде, чтобы последовать за нами коммерческими рейсами.

Мы приземлились на Кипре, потому что у нас не было разрешения на полет над арабскими странами, а так как там был мусульманский праздник, нам бы все равно никто бы не дал разрешения.

Перед нами был прекрасный вид аэропорта в Кипре. Мы прилетели из орегонской зимы в невыносимую жару Средиземноморья, одетые в сапоги, меховые пальто, шарфы и шапки.

Мы все восемь были одеты в красное, а на Ошо с его длинной серебряной развевающейся бородой была его длинная роба и вязаная шапка (усыпанная бриллиантами, как писала пресса).