Новая девушка

Все многочисленные шутки Мофф о том, что я слишком рано превратилась в даму бальзаковского возраста, были достаточно добродушными, но в них содержалась непререкаемая истина: она была уверена, что любая успешная женщина, заведшая сердечного друга, потеряна для общества — именно поэтому никогда не выходила замуж, хотя от желающих не было отбоя. Когда несколько лет назад я сказала ей, что мы с Ником поженились в рождественские каникулы, она взглянула на меня так, будто я достойна жалости.

Занимаясь своими обычными делами — изучением песенок для детей в соседней библиотеке, беседой с Джеммой за чашкой кофе, раскачиванием Лайлы на качелях и напеванием ей до тех пор, пока она не уснет, — я весь день кипела от зависти и обиды. Лайла отвлекала меня от этих мыслей, но они возвращались каждый раз, когда я переставала думать только о ней.

День клонился к вечеру, и когда пришло время Нику возвращаться с работы, я ощутила сожаление и стыд, а вслед за этим — уныние от того, что потерпела поражение. Мэгги ведь сразу же поймет, что это я сообщила Мофф о ее связи с Тимом — я нарушила свое собственное правило, запрещавшее мне показывать своей заместительнице, что она меня достала.

Она не должна воспринимать это как свою победу. Должна думать, что тебе все равно. Не должна догадаться, что победила…

Может быть, в другой жизни мы могли бы стать подругами, но в этой я не могла простить Мэгги того, что она из протеже стала ровней и даже поднялась на одну ступеньку выше.

6 Мэгги

Когда Мофф сказала Мэгги, что дает ей колонку, исполняющая обязанности фешен-редактора в «От» чуть не завизжала от восторга. Но она с трудом сдержалась, а главная наградила ее снисходительной полуулыбкой, потому что все эмоции были хорошо видны на ее якобы непроницаемой физиономии.

Колонка. Ее страница, ее рупор, ее лицо. Мэгги вспомнила, как, будучи подростком, она читала известных колумнистов и завидовала им. Завидовала их внешнему виду, их чувству юмора, их восхитительной жизни, которая, казалось, проходила в офисах со стеклянными перегородками, в невероятно обставленных апартаментах и в самых новых ресторанах, иностранные названия которых можно было произнести только проведя много времени с их завсегдатаями. Не стоит и упоминать о том, что фото многих из этих людей украшали стены ее девичей спальни.

И вот теперь у нее появился шанс стать одной из них — шанс, о котором она могла только мечтать, пока в ее жизнь не вмешалось Провидение. С получением колонки она сможет навсегда забыть о своей прошлой жизни, когда ей приходилось зубами выгрызать публикации в какой-нибудь паршивой газетенке. А что же дальше — телевидение, книга, права на экранизацию? Она опять пытается бежать впереди паровоза…

— Вы же понимаете, что эта колонка будет посвящена моде, так что Марго останется вашим редактором, — продолжала между тем Мофф, медленно и бесшумно барабаня пальцами по столу. — Я сама сообщу ей об этом. Начинаете вы со следующего номера. И смотрите — так держать!

Похвалить без фокусов Мофф была не в состоянии — ее похвала включала в себя целый спектр противоречивых микродвижений лицевых мускулов, начиная от медленного опускания век (в знак одобрения) и кончая нехотя поднятой бровью (в знак признательности). В ее устах последнее предложение звучало панегириком.

Выпорхнув, словно на крыльях, из углового кабинета, Мэгги прошла по серым плиткам «взлетной полосы» — при этом ее волосы развевались, а бедра покачивались безо всяких усилий — и поняла, что больше всего ей хочется поделиться этой новостью с Марго. Она единственная из всех друзей Мэгги была способна оценить важность нового назначения, его величие. Ведь Мэгги смогла удовлетворить все свои амбиции и достичь пика в своей карьере. А Марго с удовольствием бы посмеялась над рассказом Мэгги о том, как Мофф оценила ее усилия и, может быть, даже пожала бы ей руку и сказала, что это потрясающая новость.

Никто, кроме Марго, не мог понять, насколько это было великолепно, но именно поэтому Мэгги не могла позвонить ей и рассказать обо всем. Марго будет просто убита. Ведь никто не ожидал ничего подобного — Мэгги была готова уйти, когда Марго появится, и предоставить ей возможность дожидаться нового назначения и собственной колонки.

Так что же, она предала Марго? Не выполнила своих обязательств? Но не могла же Марго думать, что Мэгги ради нее откажется от такого предложения…

Она сидела за столом, вычитывала гранки, подчеркивала предложения, нуждавшиеся в доработке, и добавляла эпитеты к гламурным изображениям. И с каждой минутой все больше и больше злилась на Марго за то, что та, сама того не подозревая, заставляла ее испытывать чувство вины. Да, она благодарна Джонс за то, что та составила ей протекцию, но разве этого достаточно, чтобы Мэгги позабыла о собственных амбициях и своем счастье? Или что, она должна теперь благодарить Марго до конца дней своих?