Новая эпоха. Аур. Том 3

Белоснежный хрусталь трескался под ногами Аура, отчего казалось, что малейшее промедление приведёт к неминуемому падению. Вдобавок к этому непривлекательному факту, дорога петляла вовсе не хаотично, как могло показаться поначалу: тонущие во тьме пустоты обретали форму и цвет, стоило только чернокнижнику к ним приблизиться. И там, словно отражения в осколках огромного зеркала, пролетали дни, недели, месяцы и года его жизни. Смешивающиеся друг с другом, наслаивающиеся друг на друга, картины прошлого разрывали душу Аура на части, по частичке, по крупице уничтожая его память, чувства — а вместе с тем и личность, за которую чернокнижник всегда держался. Его никогда не привлекала перспектива затеряться в круговороте перерождений, как все обычные и не очень люди — рано или поздно, но какой-нибудь обезумевший от свалившейся на него мощи чернокнижник, демон или банальная магическая аномалия уничтожит бессильную душу. И пусть до этого момента может пройти много тысяч лет, какая разница, если в конечном итоге Аур всё равно рисковал столкнуться с разрушением души и забвением? Он не мог этого принять, избрав нелёгкий, полнящийся испытаниями путь, но — дарующий хотя бы крошечный шанс избежать печальной участи всякой смертной души. И то, что он испытывал, осознавая происходящее но не имея возможности на него повлиять…

— Эй-эй, ты ведь аколит тёмных, да? — Такая знакомая рожа, вобравшая в себя черты множества людей, издевавшихся над некогда бессильным Ауром, предвкушающе ухмыльнулась, и схватившегося за кинжал мальчонку обступила толпа послушников другой башни. — Достанешь нож…

— «И подпишу себе смертный приговор…».

Избиение, боль, забвение, и на место собранной из нескольких воспоминаний химеры приходит новая, совсем другая, но вызывающая всё то же чувство беспомощной слабости. Ещё не успевший опомниться от прошлого видения, Аур увидел себя-подростка в окружении взрослых, состоявшихся магов, составлявших основную силу башни тех времён. То, что он был всего лишь наблюдателем, не спасало чернокнижника, и он заново переживал будто бы в сто крат усиленные эмоции молодого себя — растерянность, соседствующая с хладнокровной решимостью; страх, вставший подле готовности разменять свою жизнь подороже; ярость, пока ещё сдерживаемая покрытой шипами цепью самоконтроля… Как и всякий человек, Аур в своей жизни совершил не одну сотню глупых поступков, и его планы не всегда реализовывались точно так, как планировалось.

— Убийство послушников враждебной башни всё ещё остаётся убийством, господин. Я настаиваю на наказании.

— Но все обстоятельства указывают на то, что наш аколит, между прочим, показавший себя с наилучшей стороны и продемонстрировавший очень широкий для своих лет спектр умений, лишь защищался. Наказание? Нет! Его стоит наградить…

Наблюдающий за препирательствами старик слушал и будто бы всерьез раздумывал над тем, чьи слова воплотить в жизнь. Тогда Аур искренне верил в то, что этот разговор определяет его будущую судьбу, но лишь когда на его плечи опустился тяжелый груз прожитых лет, чернокнижник понял, что тёмные маги, прожжённые интриганы, таким образом ещё сильнее привязывали его к башне. И у них это вышло, ведь даже несколько лет спустя Аур смотрен на принимаемые ими решения сквозь призму доверия человека, которому некогда оказали очень большую услугу. Об абсолютной вере в каждое слово главы башни не шло и речи, но Аур хорошо относился к нему, и никогда не отказывал в выполнении его просьб.

— Я принял решение. Мы не будем выносить произошедшее на суд ответственности, но этот послушник будет обязан проходить дополнительную практику под руководством…

Тьма поглотила и это воспоминание, на смену которому пришли чуть более поздние события, ознаменовавшие начало конца: смерть всех людей, так или иначе причастных к смерти единственного дорогого Ауру человека. Той личности, что образовалась сейчас в хаотичном потоке воспоминаний стало невероятно радостно от созерцания где удивлённых, а где — хладнокровно-сосредоточенных, но всё же мёртвых лиц. Постепенно видение показало всех убитых по долгу крови, и опустилось на ступень ниже. К тем, кого Аур мог и не убивать, но всё равно убил. А после дело дошло до невинных, которых уже он сам использовал для обретения силы, власти и влияния.

Аур прослыл бы лицемером, если бы сказал, что он никогда не ненавидел интриги. Было время, когда и ему хотелось, чтобы в мире не было подобной грязи… Но эти мысли быстро улетучились, стоило только прийти осознанию: одного лишь желания мало, и реальность не изменится сама собой. Стать сильным тогда ещё аколит желал с самого знакомства с таинственным магическим искусством, но во главу всего это желание встало лишь после потери всего: дома, друзей, любви…