Новая эпоха — старые тревоги: Экономическая политика

Нестяжательство — ценность непродуктивная, она подрывает стимулы к труду и бережливости, к предприимчивости, ограничивает потребности.

Конечно, оно ограничивает жадность и зависть, облагораживает нравы. Но процветанию не содействует.

Справедливость. Трудно сказать, что эта ценность характерна только для русской культуры. Имеется в виду, видимо, обостренное чувство справедливости вследствие постоянного ее нарушения, особенно властью. Отсюда предпочтение вольности в противовес свободе.

Еще один аспект: справедливость важнее закона, ибо обычно суд на Руси — Шемякин суд. Отсюда традиция неуважения к закону со стороны и власти, и подвластных: «Суровость законов российских смягчается необязательностью их исполнения» (М. Е. Салтыков-Щедрин). В. Чеснокова пишет о преобладании так называемой «рассеянной санкции», внесудебной. Высокая доля неформальных отношений, жизнь «по понятиям» не есть изобретение постсоветской России.

Справедливость чаще мыслится как уравнительность вследствие бедности.

Эмоциональность, порыв, вдохновение. Интуиция ценится выше рациональности. Красота, эстетичность. На это обращает внимание С. Хакамада, проводя различие с более сдержанными, не склонными к порывам японцам[95].

Нестандартность мышления, изобретательность (лень — двигатель прогресса), оригинальность. Отсюда достижения русской художественной культуры[96].

Попробуем подвести итог. Несомненно, в российской традиционной системе ценностей есть много привлекательного. Сравнивая ее, скажем, с латиноамериканской, можно увидеть ряд позитивных черт, в том числе с точки зрения творческой. Несмотря на теневые стороны, стремление к совместной работе (кооперативность, артельность), труд в удовольствие, размах, нестандартность и оригинальность содержат большой продуктивный потенциал. Если не конфуцианское трудолюбие, то, может, они могли бы стать основой нашего чуда. Тем не менее вообще ценности традиционной русской культуры, в совокупности с сопутствующими отрицательными качествами, к которым она проявляет терпимость, непродуктивны применительно к современной условиям. Они отражают отношения и институты архаичного общества с иерархической структурой господства и власти, с аграрно-феодальной экономикой, когда природно-климатические условия и огромные пространства еще оказывали большое влияние и на развитие хозяйства, и на человеческие характеры.

Успешное, хотя и противоречивое развитие капитализма в России перед революцией показывает, что либо традиционные ценности не препятствовали развитию, либо их сопротивление преодолевалось, либо они сами постепенно трансформировались. Средневековье отступало.

3.3 Советский человек

Весь мир насилья мы разрушим До основанья, а затем…

Слова пролетарского гимна большевики постарались воплотить в жизнь. Конечно, это касалось не зданий и сооружений, а человека со всеми его убеждениями и предрассудками, с его ценностями, взращенными на почве феодализма и еле проклюнувшегося русского капитализма.

Что получилось? Попробуем построить таблицу 3, подобную таблице 2, но теперь для советского периода.

В своей работе[97] я сопоставлял модели человека в западной литературе по менеджменту и у нас. В частности, упоминались популярные тогда модели Макгрегора «X» и «У». Модель «X» — человек ленив, избегает ответственности, противится переменам, безразличен к проблемам организации, легко поддается демагогии. Модель «У» — люди по природе активны, готовы к действиям, инициативе, разделению целей организации… Короче, все наоборот. Мысль автора такова: люди ведут себя по-разному в зависимости от стиля управления, от создаваемых для них условий[98].

По аналогии, для советской системы я предложил модели «Ш» и «Щ». Позволю себе выдержку.