Новая эпоха — старые тревоги: Экономическая политика

Третий слой — оппонирующий дифференциал: включает ценности, противостоящие ценностям интегрирующего резерва.

Четвертый слой — конфликтогенная периферия. Н. И. Лапин полагает, что она связана с властнорегулирующей функцией общества и в специфическом российском исполнении представлена двумя конфликтующими ценностями — властью и вольностью. Власть у нас мыслится не как ответственность за общественные дела, а как способность подчинять других своей воле, что близко к латиноамериканскому пониманию. Вольность же тяготеет ко вседозволенности и, стало быть, отличается от свободы, предполагающей самоограничения, социальную ответственность.

Что же показывают результаты двенадцатилетних исследований Н. И. Лапина, представленные в таблице 6?

Таблица 6. СТРУКТУРА И ДИНАМИКА ЦЕННОСТЕЙ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ В 1990–2002 ГОДАХ

Ядро, как мы видим, остается неизменным.

Интегрирующий резерв, входящие в него ценности привлекают от 45 до 57 % опрошенных. В 1990 году в нем было три ценности, из которых только одна либеральная — свобода. В 2002 году их уже три — свобода, независимость, инициативность. Их можно сопоставить с автономией и мастерством в исследовании Шварца. Остальные — благополучие, нравственность, жизнь — Лапин считает нейтральными. Налицо изменение ценностей в либеральную сторону, но я не стал бы пока говорить об их победе, об укоренении в сознании людей. Скорее о противоречивости, переходном характере современной российской системы ценностей, сдвигающейся в сторону продуктивности. Н. Лапин также отмечает неоднородность российской культуры, противоречивое сочетание в ней и либеральных и традиционных ценностей, противостояние вольности и свободы[110].

Изменения «оппонирующего дифференциала» (от 30 до 45 %) подтверждают это. В 2002 году в нем сохранились лишь три консервативные ценности, в том числе работа (конфуцианское трудолюбие не наша добродетель, но все же я бы посчитал работу ценностью продуктивной и не консервативной, а скорее нейтральной).

Интересно противопоставление вольности и власти: что власть не любят — понятно. Вольность как символ прощения самим себе своих слабостей, как источник и поддержка антиобщественных явлений — преступности, коррупции, теневой экономики. Оценка низкая, но мнения здесь расходятся с деяниями.

В 1992 году С. Шварц проводил по своей методике исследование в Петербурге и пришел к выводу, что Россия по таким ценностям, как равноправие, мастерство, интеллектуальная и аффективная автономия, занимает последнее место в ряду стран Западной и Восточной Европы. В 1998 году Н. М. Лебедева при поддержке Российского гуманитарного научного фонда по той же методике повторила исследование среди студентов и учителей Петербурга, Пензы, Москвы и Ярославля. Сопоставление результатов двух исследований приведено в таблице 7.

Как мы видим, в целом в 1999 году ценности российских учителей по-прежнему смещены в сторону неблагоприятную для развития, по сравнению с их коллегами в Западной и Восточной

Европе, за исключением мастерства. Иначе говоря, ценность, активизирующая предприимчивость и изобретательность, пошла вверх, достигнув оценки Западной Европы. У наших студентов мастерство получило даже более высокую оценку, чем в Западной Европе. Ценность консерватизма в их глазах оказалась ниже, чем в Восточной Европе. Они также меньше их коллег в Европе стали ценить гармонию, тогда как ценность автономии, особенно интеллектуальной, поднялась выше всех.

Таблица 7. СОПОСТАВЛЕНИЕ ЦЕННОСТЕЙ В СТРАНАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ, ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ И РОССИИ

Примечания: 1) баллы от -1 (ценность отрицательная) до 7 (ценность важнейшая); 2) Западная Европа — 11 стран, Восточная Европа — 9 стран, включая Россию в 1992–1996 годах, Россия -1999 год.

Позитивные сдвиги налицо: резкое повышение энергетического потенциала молодых. В то же время удивительно, но ценность иерархии в глазах студентов возросла, а равноправия — понизилась, даже по сравнению с собственными учителями. Можно предположить, что сказались условия кризиса: тогда временно повысились ценность безопасности и стабильности, требования к повышению роли государства и в то же время усилилось недоверие к институтам, обеспечивавшим права граждан перед законом, к возможности достижения социальной ответственности через общее согласие, через демократические механизмы. И это неудивительно, если вспомнить о злоупотреблении властью, преступности и коррупции, захлестнувшей страну.

Это очень важное наблюдение. Его подтверждение означало бы, что позитивное смещение системы ценностей в сторону активности сопряжено с потерями для гуманности и доверия.

Общий вывод из этих исследований: в российской системе ценностей происходят позитивные изменения, и для такого малоподвижного объекта — очень быстро. Хотя, может быть, и медленнее, чем хотелось бы.

3.5 Структура ценностных ориентаций российского общества