Новая эпоха — старые тревоги: Экономическая политика

В-шестых, принята демократическая Конституция 1993 года. Она хоть и, как считают, дает чрезмерные полномочия президенту, но тем не менее закрепила все основные гражданские права и свободы и создала стабильную правовую основу для демократического развития страны.

На этом список важнейших достижений, пожалуй, придется закрыть. Но для такого исторически короткого срока это огромный успех. Создана принципиальная основа для дальнейших, уже эволюционных изменений институтов, которые будут способны обеспечить развитие эффективной экономики и процветание страны.

6.4 Адаптивная модель переходной экономики

А дальше — те же реформы (которые многие считают слишком радикальными и разрушительными) в сочетании с прежними неформальными институтами (которые как раз и отличаются малоподвижностью) привели в условиях обострившегося кризиса к своеобразной адаптивной модели переходной экономики. Она была нацелена на выживание людей и предприятий и вырабатывала их реакции на импульсы, создаваемые реформами и кризисом. Ее особенности таковы.

Возросший разрыв между формальными и неформальными институтами. Реформаторы стремились сразу заложить в законодательство лучшие образцы правовых норм рыночной экономики и демократии. Но, сталкиваясь с укоренившимися неформальными институтами, эти нормы либо отторгались, либо переваривались, лишались исходного смысла. Такой была, например, судьба судебной реформы начала 1990-х годов. Формальные правила игнорировались, реальные практики, порой более жизнеспособные, усиливали традиционное пренебрежение к закону.

Слабое государство. В условиях революционных перемен институты и учреждения государственной власти всегда ослабевают. Выражается это, в частности, в том, что различные группы, включая самих чиновников, начинают использовать прерогативы власти в своих интересах.

Теневая экономика, всегда сопровождавшая советскую формальную экономику, теперь разрослась. Используя слабость государства и вновь предоставленную экономическую свободу, для бедных она становилась способом выживания, для активных, готовых на риск людей — источником обогащения, в том числе за счет эксплуатации или растаскивания ресурсов государственной экономики.

Беспорядочное распределение собственности и власти в процессе приватизации и последующего передела собственности. Высокий уровень ее концентрации. Поэтому легитимность приватизации, несмотря на формальную законность подавляющего большинства актов, в глазах населения остается сомнительной.

Углубление социальной дифференциации. Уравниловка советских времен сменилась кричащим разрывом между богатым меньшинством и бедным большинством. Децильный коэффициент вырос с 4,5 раза в 1990 году до 14,5 раза в 2002 году. Рост различий по доходам и материальной обеспеченности неизбежен при переходе к рыночной экономике и играет роль стимула трудовой и деловой активности, но у нас он оказался чрезмерным, провоцируя постоянное недовольство населения своим положением и властью.

Преступность существенно выросла в силу указанных выше факторов. Социальная дифференциация толкала в нее молодых людей, не видевших иных способов занять место под солнцем. Ослабление государства понижало риски наказания и формировало спрос на силовые услуги. Теневая экономика создавала питательную среду. Постепенно традиционные формы преступности стали вытесняться менее жестокими, но не менее опасными формами нелегального применения насилия, в том числе правоохранительными органами, активно участвующими в конкурентной борьбе.

Усиление бюрократии. Традиционно влиятельная российская бюрократия, как ни странно на первый взгляд, усилилась с ослаблением государства. Решение более широкого круга вопросов теперь оставлялось на усмотрение чиновников в исполнительной власти. Соответственно расширялись возможности использования служебного положения, в том числе посредством прямого или завуалированного участия в бизнесе. Увеличание разрыва между формальными и неформальными институтами, правовой нигилизм также усиливали ее позиции. Она к тому же выступала как защитница интересов государства, упадок которого принимался россиянами близко к сердцу.

Коррупция достигла запредельных размеров. Это объясняют и ослаблением государства, и усилением бюрократии при примирительном отношении населения. Оценки Г. А. Сатарова поразили воображение (33 млрд. долл. в год только деловой коррупции, минимум треть федерального бюджета). Но они вряд ли занижены, если учесть еще и бизнесменов, приходящих во власть, чтобы продвигать свой бизнес. Кроме того, бизнес боится неподкупности чиновников: порядок еще будет или нет, а свои проблемы уже не решишь. Всякий шаг по повышению роли государства в экономике усиливает позиции бюрократии (как и ослабление государства — ей как-то все идет на пользу), а усиление бюрократии усиливает и коррупцию.