Новая Эра

Софья Савина Новая Эра

Снаружи выдалось ненастное утро. Бархатные хлопья снега падали на землю, сияя в темноте. Из приоткрытого окна задувал свежий, прохладный воздух, и все в столь ранний час с трудом поднимались с кровати. Но только не Юлька.

Знакомое отражение в зеркале. Тонкие медные волосы, сегодня смешно торчащие на макушке, нос картошкой, заспанные глаза и жирный след от туши на правом веке. Я сижу за стеклянным столиком, закинув на него ноги и крашу ресницы. Рядом носится Юлька – активная, как никогда, несмотря на ранний подъем. Я же ненавижу весь мир, думая о том, как хочется спать.

В соседней комнате, с оглушительным кашлем заядлого курильщика поднимается отец. Кряхтит, затем переворачивается, и я слышу как скрипит кровать, когда он отрывается от нее. Не лучшее время, чтобы бесить отца, но Юльке всё нипочем. Проносясь мимо его комнаты, она ненароком задевает ящик с инструментами, и все столь дорогие сердцу отвертки, гаечные ключи и шурупы рассыпаются по коридору.

– Да сколько можно! – закипает отец при виде этой картины.

– Пора запомнить, что он сам постоянно переворачивается, – хихикает Юлька и забегает в ванну.

Отец с недовольными возгласами наклоняется и начинает собирать инструменты. Я представляю, как багровеет его лицо, как яростно раздуваются ноздри – правда всего на пару секунд, потому что на мою сестру долго злиться невозможно. Помню, как бабушка два часа подряд возмущалась поведением Юльки, когда мы пришли в гости. Называла ее Маугли из подвала, Маугли из джунглей, Маугли из квартиры 259, что терроризирует подъезд на протяжении девятнадцати лет. Юлька же, видя негодование бабули и слушая оскорбления в свой адрес не переставала истерично хохотать, чем, несомненно, еще больше вывела старушку из себя.

Оказавшись снаружи мы тотчас превратились в двух снеговиков. Шапки и капюшоны курток облепил снег, а за домом и вовсе намело такие сугробы, что едва можно было пройти. Мы жили около парка, и из окон квартиры открывался прекрасный вид на три озера и десятки плакучих ив, что произрастали около них. Изо льда, сковавшего воду, торчали верхушки засохших камышей, и надо сказать, летом здесь просто чудесно. Сейчас же, ледяной буран тоже придавал очарование парку, правда по достоинству оценивать зимнюю красоту лучше сидя в собственной квартире.

Прыгая и веселясь, сестра поднимала в воздух сугробы и радовалась непогоде как маленький ребенок.

– Какая красота! – воскликнула она, когда мы дошли до середины парка, а я вся взмокла от тех усилий, что приходилось прилагать, продвигаясь сквозь буран, – Первый день учебы, и на улице столь чудесная погода! Обожаю снег!

Желая подкрепить восторженные слова действием, Юлька набрала в перчатку снега, после чего без раздумий запустила его в меня. Затем начались нескончаемые разглагольства обо всем на свете, и признаюсь честно, временами Юлька так много говорила, что начинало казаться, будто и после смерти ее болтовня будет преследовать меня.

– Оль, а помнишь встречу Нового года? – не унималась она, словно я могу забыть то, что случилось девять дней назад, – В ту ночь был такой же снегопад, и как ты радовалась ему! А сейчас насупилась, злая как собака.

– Потому что я не выспалась, Юль.

– Подумаешь, не выспалась. Это не страшно. Я тоже мало спала, но между тем, вся переполнена радостью в ожидании того, что принесет нам новый год.

Дальше последовала болтовня о том, что Юлька вычитала в гороскопе. В 2020 году он сулил ей финансовое благополучие, богатырское здоровье и успехи во всех начинаниях. Я же в подобное не верила, хоть и родились мы в один и тот же день с ничтожной разницей в десять минут.

По своему обыкновению я не ожидала от нового года ничего сверхъестественного, полагаясь на опыт, который говорил о том, что каждый новый календарь не приносит существенных изменений. Единственное, что мне нравилось – это число. 2020 казалось мне красивым, поэтому, где-то в глубине души я верила что должно случиться нечто интересное, то, что сможет поменять нашу скучную жизнь в лучшую сторону. Но какими бы сладкими не были мечты, рано или поздно они разобьются о суровую реальность, и стоило мне только забыться в полете фантазии, как мы подобрались к территории колледжа, что располагался по ту сторону парка среди серых многоэтажек.

Около забора нас ждали два друга: Дима, которого давным-давно прозвали Мимом, и Вонуроп, чьи узкие глаза в это сонное утро стали еще уже и напрочь отказывались открываться до конца. Дима задумчиво затягивался сигаретой, а при виде Юльки лицо его расплылось в столь лучезарной улыбке, словно он не видел ее миллион лет. Сестра же, приблизившись к другу, припустилась бормотать пуще прежнего, пока мы с Вонуропом молчаливо стояли в сторонке, думая о том, как бы побыстрее лечь спать. Ну а пока сигарета Димы медленно тлеет, настало время познакомить вас с двумя нашими лучшими друзьями.