Новая Европа Скотт-Кинга

И буде мы собираемся следовать дальше за нашим героем Скотт-Кингом, следует и нам хотя бы отчасти познакомиться с этой историей. Опустим детали и отметим тот факт, что на протяжении трех столетий, которые протекли со смерти Беллориуса, страна эта изведала все хвори, каким может быть подвержен политический организм. Династические войны, иноземные вторжения, борьба за право наследования, мятежи в колониях, эндемический сифилис, истощенье земель, масонские интриги, революции, реставрации, заговоры, хунты, отречения, манифесты, декларации свободы, конституции, перевороты, диктатуры, политические убийства, аграрные реформы, всеобщие выборы, иностранная интервенция, отказ от уплаты долгов, инфляция, профсоюзы, резня, отравления, атеизм, тайные общества, и, чтобы сделать список полным, добавьте сюда еще такое число личных, человеческих слабостей, какое сочтете нужным, — все это вы найдете в нейтральской истории последних трех столетий. Из всего этого и появилась на свет нынешняя республика Нейтралия, типичное современное государство, во главе которого стоит одна единая партия, славящая своего всевластного Маршала и содержащая обширный штат низкооплачиваемых чиновников, чью деятельность несколько смягчает и очеловечивает коррупция. Вот и все, пожалуй, что вы должны знать об этой стране, — да еще, пожалуй, то, что нейтральцы, принадлежащие к разумной латинской расе, вовсе не склонны к обожествлению героев, а потому немало потешаются над своим Маршалом за его спиной. В одном только он заслужил их единодушное одобрение. Он не принял участия во Второй мировой войне. Нейтралия осталась в стороне от битвы, и если в прежние времена она привлекала к себе симпатии то одной, то другой из враждующих сторон, то теперь она стала просто-напросто далекой и позабытой окраиной, безвестным захолустьем. И вот теперь, когда лицо Европы огрубело в ходе войны, а сама война, если судить по сообщениям газет, как всегда разложенных на столе в учительской, и по передачам включенного все в той же учительской радио, сбросила свое героическое и рыцарское обличье, превратившись в состязанье двух шаек обливающихся потом и едва отличимых друг от друга мужланов, Скотт-Кинг, сроду не бывавший в Нейтралии, сделался вдруг патриотом этой страны и в знак своей преданности с жаром засел за работу, которой и раньше занимался урывками, — за перевод поэмы Беллориуса спенсеровой строфой. К тому времени, как союзники высадились в Нормандии, он уже закончил все — перевод, вступление, комментарии. Он послал свой труд в «Оксфорд юниверсити пресс». Труд был отвергнут. Он спрятал его в дальний ящик старинного соснового стола в своем прокопченном готическом кабинете, выходящем окнами на квадратный дворик гранчестерской школы. Он не роптал. Это было его творение, памятник, воздвигнутый им захудалой безвестности.

И все же неусмиренная тень Беллориуса стояла рядом с ним неотступно. Не все еще было улажено между ними. Нельзя вступить в тесные отношения с человеком, хотя бы и умершим триста лет тому назад, не связав себя при этом никакими обязательствами. Именно поэтому в пору торжеств по поводу наступления мира Скотт-Кинг извлек главный из своих ученых трудов и в ознаменование приближавшейся трехсотлетней годовщины со дня смерти Беллориуса настрочил небольшое эссе под названием «Последний латинист». Эссе было напечатано в каком-то научном журнале. Скотт-Кингу заплатили двенадцать фунтов за плод пятнадцатилетнего самоотверженного труда, из них он заплатил шесть фунтов подоходного налога; на оставшиеся шесть он купил большие часы из пушечного металла, которые месяц или два шли, хотя и весьма неточно, а потом остановились вовсе. На этом история вполне могла бы быть исчерпана.

Таковы общим планом и в общих чертах сопутствующие обстоятельства и факты биографии Скотт-Кинга: Беллориус; история Нейтралии; год 1946 от Рождества Христова — вполне достоверные, вполне банальные, однако при своем стечении повлекшие за собой весьма странные события, происшедшие во время летних каникул. А теперь приблизим камеру, совершив, так сказать, наезд, и рассмотрим нашего героя «крупным планом». Вы уже знаете о Скотт-Кинге все, что о нем можно узнать, но вы еще не знакомы с ним.

Для начала этого знакомства мы выбрали время завтрака, зябкое утро в начале летнего семестра. В распоряжение холостых учителей Гранчестерской школы предоставлены были две комнаты в школьном здании, завтракали же они все вместе в учительской. Скотт-Кинг только что вышел с первого урока — мантия развевается у него за плечами, и листочки с ученическими работами, которые он сжимает в онемевших пальцах, трепыхаются на ветру. Скудость военного времени все еще царит в Гранчестере. Нетопленый камин служит теперь пепельницей, а также корзиной для бумаг, и чистят его редко. На обеденном столе поставлены в беспорядке миски, помеченные именем учителя, и в каждой — пайка сахара, маргарина и эрзац-мармелада. На горячее подано какое-то варево из яичного порошка. Скотт-Кинг с грустью отвернулся от стола.