Новая философская энциклопедия. Том второй Е—M

ЖАКОВКаллистрат Фалалеевич [18 (30) сентября 1866, д. Давпон Усть-Сысольского у. Вологодской губ. — 20 января 1926, Рига] — коми-зырянский философ, этнограф, литератор. В 1S96 поступил на естественное отделение физико- математического факультета Киевского университета св. Владимира, в 1897 перешел на историко-филологический факультет, в 1899 — на словесное отделение историко-филологического факультета Петербургского университета, которое окончил в 1901. Оставлен при университете, в 1905 сдал экзамены на степень магистра. Преподавал историю философии, теорию познания, логику на различных петербургских образовательных курсах и в учебных заведениях, в т. ч. в Психоневрологическом институте (1908—17), где получил звание профессора и руководил историко-философским кружком. В 1917 избран профессором Тамбовского университета. В 1919—20 — исполняющий должность профессора философии в Тартуском университете. Создал учение «лимитизм», или «философия предела» (Лимитизм. Лекция 1, 1917), в 1920 организовал в Риге общество лими- тивной философии. Пытался дать философскую критику ряда художественных произведений («Леонид Андреев и его произведения. Опыт философской критики», 1909; «Иван Карамазов. Попытка философского толкования романа Достоевского «Братья Карамазовым», 1909). Соч.: Теория переменного и предела в гносеологии и в истории познания. СПб., 1904; Принцип эволюции в гносеологии, метафизике и морали. СПб., 1906; Основы эволюционной теории познания (Лимитизм). СПб., 1912; Логика с эволюционной точки зрения. СПб., 1912; Лимитизм. Рига, 1929. Лит.: Канев С. К. Жаков. Жизнь и судьба. Сыктывкар, 1990; Методические указания и библиографический список трудов Жакова, сост. Л. В. Жакова, А. В. Шабунин. Сыктывкар, 1990. В. В. Ванчугов «ЖАК-ФАТАЛИСТ И ЕГО ХОЗЯИН» (Jacques le fataliste et son Maitre) — философский роман Д. Дидро. Написан, очевидно, в 1773, при жизни Дидро опубликован не был. Впервые вышел в свет в Германии в переводе Милиуса в 1792; новелла «Месть г-жи де ла Померз» была переведена Шиллером в 1785.1-е французское издание —1796 (рус. пер. 1937). В центре внимания Дидро не столько приключения героев романа, сколько их споры между собою о том, были ли эти приключения необходимыми или случайными, укладывались ли они в цепь неизбежных событий или же осуществлялись в соответствии со свободно выбранными целями. Жак не случайно назван фаталистом и учеником Спинозы, который учил «не смеяться, не плакать, а понимать»: если из определенной причины вытекает одно, вполне определенное следствие и вся бесконечная цепь причин-следствий объединена в «свиток судьбы», то все события человеческой жизни жестко связаны и предопределены, так что «человек... с такой же неизбежностью идет по пути славы или позора, как шар, который обладал бы сознанием, катится по откосу с горы» {Дидро Д. Соч. в 10 т., т. 4. М., 1937, с. 398). Подобные рассуждения ведут к выводу об отсутствии в мире случайностей. Однако ситуации, которые все время изображает Дидро, требуют признать факт существования случайностей, хотя и встает вопрос о том, включены ли они в цепь фатума или нет (если все в мире предопределено, то и случайности «предначертаны свыше»). И точно так же, если все события человеческой жизни заданы с неизбежностью, то роптать на судьбу бессмысленно. Однако Жак и плакал, и смеялся, и сердился, и роптал; «он вел себя примерно как мы с вами. Благодарил своего благодетеля, чтобы тот продолжал делать ему добро. Сердился на несправедливого человека» (там же). Когда же хозяин указывал на несоответствие его поведения его же собственным взглядам, Жак отвечал: если судьба предусмотрела все, то она предусмотрела и это несоответствие. Поступки человека в таком случае также кажутся покорностью судьбе, только, говорит Дидро, более удобной и легкой. Человек как будто свободен поступать, как ему заблагорассудится, прежде всего потому, что, не зная, что ему на роду написано, он ведет себя так, как если бы никакого рока не было вовсе: свободные и разумные действия человека как бы вплетены в «великий свиток» судьбы. «Знает ли в этом случае небо, чего оно хочет? Руководим ли мы судьбой или она руководит нами?» (там же, с. 213). «Не ведая, что предначертано свыше, — уверяет Жак, — не знаешь, ни чего хочешь, ни как поступаешь, а потому следуешь своей фантазии, именуемой разумом, или разуму, еще более опасному, нежели фантазия, ведущему то к добру, то к злу» (там же, с. 211 ). Но тогда оказывается, что добро или зло выбирает сам человек, и поведение его, таким образом, лишено жесткой (фатальной) заданности. Признание «парадоксальности», противоречивости любого решения этой проблемы ставит фатализм под вопрос, очерчивая тем самым границы механистического детерминизма. Диалог этот получил высокую оценку Гете, Шиллера, Маркса и был признан образцом философской прозы. Т. Б. Длугач