Новая формула Путина. Основы этической политики

В. Познер: Вы знаете, все больше и больше говорят о том, что, по-видимому, нет, начинают это понимать.

А. Дугин: Слава Богу. Тогда у евразийцев вообще никаких претензий нет. Если западные ценности — для Запада, западные идеи — для западноевропейского человечества, никаких претензий к Западу не будет. У нас они просто другие.

В. Познер: Замечательно. Вы сказали замечательную вещь, я читал, что вы долго думали над национальной идеей, что это может быть.

А. Дугин: Всю жизнь.

В. Познер: И вы сделали такое предложение, совершенно поразительное. Я зачитаю, потому что я застыл, когда прочел. Идея такая: «Нам надо захватить Европу, завоевать и присоединить. Давайте им скажем: под нашим протекторатом мы вам обеспечим защиту. Видите, как у нас сидят “Pussy Riot”? И ваших посадим. У вас “Фемен” бесчинствует в костелах, у нас быстро получают дубинкой и отправляются в грузовике в мусор или на историческую родину. Мы захватим Европу, и все высокие технологии — у нас. Вот оно, развитие, вот она, модернизация. Если вы хотели, вот она, европеизация нашего общества». И далее: «Русские мобилизуются ради великой цели. Вот присоединить Европу — это наша цель великая». Вы, наверное, пошутили…

А. Дугин: Во-первых, из текста… Вы понимаете, насколько каждый текст имеет свое собственное значение. Тем не менее я хочу вам сказать, что то, что здесь была некая доля иронии, это безусловно, но обратите внимание, что сходные идеи, немножко в другой тональности, излагали Ницше, Соловьев и Тютчев.

В. Познер: Не говорите мне о Тютчеве и Соловьеве, это все понятно. Но все-таки вы всерьез?

А. Дугин: Конечно, нет. Но тем не менее это идея, которая… Знаете, что меня навело на мысль? Я всегда отстаиваю идею того, что есть отдельная европейская цивилизация, есть отдельная евразийская. И многие европейские мои друзья, как правило, консерваторы, говорят: «Мы одни не выдержим, спасите нас. Мы хотим к Путину. Мы не можем больше терпеть этот Содом».

В. Познер: Вы понимаете, что их очень мало.

А. Дугин: Вы знаете, их становится все больше и больше. И когда я был в мае в Париже на демонстрации против однополых браков, я видел там миллионы людей, которые не были отнюдь ни консерваторами, ни католиками, это были простые французы.

В. Познер: Нет, конечно. Но Франция все-таки католическая страна, и, конечно, все-таки идея однополого брака противоречит, безусловно, этому.

А. Дугин: Там народ-то еще не готов к этому, а элита проталкивает свое.

В. Познер: А почему, какая разница? Я понимаю, с точки зрения греха вы это осуждаете. Но послушайте, если два взрослых человека хотят так жить, оставьте их в покое. Они же не мешают вам.

А. Дугин: Не в этом дело. Нельзя признавать, легитимизировать патологию.

В. Познер: Это не патология.

А. Дугин: Это патология. Это грех и патология.

В. Познер: Грех — согласен.

А. Дугин: Смотрите, здесь принципиальный вопрос. Откуда возникает гендерная проблематика? Я читаю курс «Социология гендера». Либеральная идея строится на том, что человек — это индивидуум, и неважно, какая у него коллективная идентичность. Неважно, какая нация, неважно, какая религия. А сегодня они говорят: неважно, какой пол. Пол является такой же свободной опцией, как страна проживания, как религиозная конфессия.

В. Познер: То есть человек может изменить свой пол. Да, вы знаете, это можно.

А. Дугин: Совершенно верно. И эта мысль как раз заканчивает традиционное, кстати, даже для европейской культуры, для индоевропейской культуры представление о человеке, пол которого является неотъемлемым свойством его личности. Точно так же, если мы поймем, что разрушает сейчас, как последнюю цитадель коллективной идентичности, либерализм на своей последней уже фазе, мы поймем, что на самом деле он к этому вел и раньше. И все формы, предшествующие либерализму, как бы достигают своей кульминации в однополых браках…

В. Познер: Мне кажется, что вы, как говорят в некоторых странах, из муравейника строите гору. Послушайте, подавляющее большинство людей не хотят менять свой пол, это совершенно очевидно, таких единицы.

А. Дугин: Но сама либеральная антропология… Смотрите, не хотят, но если мы легализуем эту возможность в качестве нормы, обратите внимание…

В. Познер: Не в качестве нормы. Если хотите, то пожалуйста.

А. Дугин: Это норма. Но, таким образом, мы, по сути, разрушаем представление о мужчине и женщине, разрушаем представление о личности, о социальном измерении человека. Это самое страшное. Либерализм — это совершенно антисоциальная идеология.

В. Познер: Я понимаю, что вы очень плохо относитесь к либерализму. Это я знаю уже.

А. Дугин: В теории, не только в практике.