Новая имперская история Северной Евразии. Часть I

Рогволод достаточно уверенно может идентифицироваться как Ragnvald Olafsson, побочный сын конунга Олафа Харальдсона (Olaf Haraldsson) из Западной Готландии, родившийся в 925 г. в Осло. Личность Тура не установлена и многими считается даже легендарной, хотя кажется вполне вероятным, что это был также варяжский конунг с популярным именем Thor (названный в честь бога Тора подобно знаменитому норвежскому путешественнику ХХ века Туру Хейердалу). Исключение — упоминание только двух местных князей — может подтверждать правило: статус приглашенных князей со своей дружиной (что в тех условиях означало варягов) был выше, чем у собственных племенных вождей и старейшин. Игнорирование летописью собственных «славянских» или «финских» князей может поэтому свидетельствовать либо об их отсутствии, либо просто о недостаточности их полномочий для упоминания наряду с варяжскими лидерами.

В обоих случаях речь идет скорее о сознательной и весьма рациональной политической стратегии, чем о неразвитости или «низкопоклонстве» перед заморскими конунгами. Со времен Рюрика приглашенные князья позволяли решать ключевую задачу: поддерживать разделение власти и владения на уровне племенного союза или конфедерации союзов, добиваясь сложной политической организации сравнительно невысокой ценой: варяжские князья с дружинами не претендовали на землю племени, довольствуясь данью. В этом состояло важное отличие Рѹськой земли от франкских королевств, где короли «всех франков» и военные герцоги совмещали верховную «племенную» власть с претензией на верховное владение территорией племени. Развитие собственных князей из числа старейшин и военных вождей было чревато таким же сращиванием власти и владения, угрожавшей суверенитету общин и союзов общин. В то же время приглашенный варяжский князь «владел» лишь своей общиной-дружиной, поэтому даже спустя несколько поколений сохранялся дуализм власти князя и суверенитета племени, проявлявшегося в сохранении идентификации территорий по племенной принадлежности, а не по имени правителя или династии. «Частная» власть князя, который пришел «из ниоткуда» как носитель определенного объема авторитета (подкрепленного личными качествами и размером дружины), была отделена от «частного» владения племенным коллективом родовой территорией по праву колонизации (оформленного в верованиях и обычаях).

И вот в этой системе происходит переворот, потому что дискретность (разделенность) власти и владения Рѹськой землей оказывается в определенной степени нарушена.

С одной стороны, одновременное княжение членами одной семьи в трех разных племенных центрах стирает отдельность племенных территорий, каждая из которых прежде подчинялась напрямую князю Рѹськой земли в индивидуальном порядке. Более того, поскольку князья Святославичи были не приглашенными из-за моря чужаками-варягами, а наследниками князя Рѹськой земли, то их власть опиралась не только на дружины, но и на зачаточные государственные институты, учрежденные княгиней Ольгой. Таким образом, двусторонние отношения князя и пригласившего его на вече племени трансформируются: князь-наместник верховной власти действует не только в интересах племени и своей дружины, но еще и государства как коллективного и публичного субъекта власти, не ограниченного территорией отдельного племени. Власть теряет прежний характер частных двусторонних отношений и становится всеобщей и коллективной — а значит, и подчинение утрачивает прежний индивидуальный характер, и подчинённые — свою обособленность самостоятельной группы.

С другой стороны, представляющие единую государственную власть князья сталкиваются с проблемой ее распределения. В отличие от прежних времен, братья и почти ровесники Ярополк и Олег оказываются в положении скорее двух самостоятельных князей, чем традиционных соправителей, принадлежащих к разным поколениям (как Олег и Игорь, Ольга и Святослав). Более того, оказавшись властителями разных территорий, все еще четко обособленных по племенному принципу, они не распределяют полномочия и функционально, как распределяли каган и бек в Хазарском каганате. Общая причастность государственной власти усиливает их полномочия как местных князей, но и делает уязвимыми: ведь от лица государства в «их» земле может выступить и другой Святославич…

Структурный конфликт универсальности государственной власти и частного характера приглашенного «племенного» князя, в обоих случаях представленных одной и той же персоной, неизбежно вел к столкновению. Скупые детали, сообщаемые летописью, подтверждают именно политическую, а не личностную подоплеку вражды братьев.

В 977 г. княжащий в Киеве Ярополк пошел войной на своего брата Олега в Древлянскую землю. Единственным объяснением этого похода в летописи оказывается обида, нанесенная Ярополку еще в 975 г.: на охоте Олег сознательно убил сына воеводы Ярополка, Свенельда: