Новая имперская история Северной Евразии. Часть II

Екатерина II приняла на себя миссию рационального конструирования Российской империи на основе новейшей политической теории западноевропейского Просвещения, первоначально ограничивая при этом сферу рациональной «имперской инженерии» исключительно внутренней политикой. Ее первоначальная ставка на грамотное законодательное оформление некоего изначального «естественного» состояния доказала свою ошибочность — как во внутренней политике (Уложенная Комиссия), так и в политике в отношении Речи Посполитой. Ошибка стоила дорого, приведя к Пугачевскому восстанию внутри страны, к кризису в Речи Посполитой и к войне с Османской державой. Учась на своих ошибках, правительство Екатерины II приходит к активной социальной инженерии внутри страны и выработке подлинно «империалистической» внешней политики (то есть в корне перекраивающей политическую карту). Блестящие результаты (будь то губернская реформа или завоевание Причерноморья и Крыма) не компенсировали тяжелых неудач (неспособности решить крестьянский вопрос или во многом вынужденного уничтожения Речи Посполитой), а создавали вместе некую новую — еще более усложненную — реальность. Как доказало правление главного политического противника Екатерины II — ее сына Павла I, — модель модернизирующей империи и современного государства окончательно укоренилась в России, и никакие идейные разногласия в правящем классе не могли принципиально изменить ее.

Однако сам успех «империостроительства» Екатерины II породил главную проблему для окончательно сформированной ею социально-политической системы. К концу ее царствования фактически вся территория Северной Евразии оказалась включенной в общие политические границы. Колоссальное разнообразие локальных культур и традиций, составлявшее структурную имперскую ситуацию этого обширного региона, стало отличительной чертой поглотившей его Российской империи. Можно сказать, что растянувшийся на два тысячелетия процесс самоорганизации Северной Евразии на этом этапе действовал в формате Российской империи. Имперская ситуация формально объединилась с конкретной империей как политико-культурной организацией разнообразия. Результатом этого объединения стала принципиальная внутренняя неодномерность, непредсказуемость и неоднозначность Российской империи и любой имперской политики.

В империи кажется, что все под контролем верховной власти — «imperium». На самом деле, важнейшим фактором принятия решений и даже придания смысла явлениям и структурам оказывается имперская ситуация. Процесс политического объединения и подчинения Северной Евразии не оставил совершенно независимых групп, способных целиком выражать свою волю — но их совокупность в общей политической системе создала ситуацию «непредсказуемых последствий», которая не позволяла навязывать свою волю в одностороннем порядке даже императору. Имперская ситуация становится главным «историческим субъектом», чья «коллективная воля» оказывает определяющее влияние на ход истории. Любое универсальное решение преломляется в логике «имперской ситуации», нередко приводя к прямо противоположным последствиям. Желание сохранить Речь Посполитую в ее изначальном «естественном» состоянии парадоксальным образом приводит к разделу и уничтожению этого некогда великого государства. Екатерина II считала необходимым отменить закрепощение крестьян — однако логика имперской ситуации привела к распространению крепостного права на землях Малороссии, которые прежде не знали его.

Империя как форма политической организации и имперская ситуация — разные понятия, представляющие разные уровни теоретической абстракции. Сознательное «империостроительство» Екатерины II и поглощение Российской империей всех локальных культур и соперничающих «пороховых империй» Северной Евразии окончательно объединили эти две категории в истории региона. Распространение авторитарной власти императора не смогло подавить местные очаги самоорганизации и структурные условия, питавшие эти очаги. Парадоксальным образом, «имперская ситуация» как главный двигатель самоорганизации региона оказалась структурирована политической организацией исторической Российской империи. 

Глава 8. Дилемма стабильности и прогресса: империя и реформы, XIX век

Часть 1. Современная империя в поисках нации

8.1. Новая историческая ситуация