Читаем Новая инквизиция полностью

Неопределенное высказывание нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть в день высказывания, но по логике развития научных процессов его можно будет подтвердить или опровергнуть в будущем. Пока на орбиту не выведен космический телескоп, который подтвердит или опровергнет существование десятой планеты за Плутоном, это высказывание остается неопределенным. Таким же неопределенным на сегодняшний день остается высказывание о существовании инопланетян, которое, возможно, еще тысячу лет не удастся ни подтвердить, ни опровергнуть. Но оно сразу же перестанет быть неопределенным, если милая сердцу уфологов флотилия космических братьев высадится на Землю.

Возможно, это объясняет, почему я склонен считать большинство газетных сенсаций, описанных в этой главе, такими же неопределенными. Честно говоря, я не знаю, что о них думать, и, наверное, поэтому, мне легче рассуждать, почему некоторые люди неистово хотят в них верить, а другие с таким же неистовством не хотят в них верить.

Высказывание «Бесцветные зеленые идеи яростно спят» явно относится к категории «бессмысленных», о которых говорили логики-позитивисты (и лингвисты-аналитики). И все потому, что даже в отдаленном будущем невозможно представить способ наблюдения за бесцветными зелеными идеями или изучения особенностей их сна. Высказывание «Бесцветные зеленые идеи яростно спят» бессмысленно с философской и с научной точки зрения, но я выбрал его не случайно, так как в другом смысле оно вполне содержательно. Проф. Ноэм Хомски на этом высказывании иллюстрирует формализм лингвистики: мы видим правильную грамматическую структуру, даже если не видим в ней смысла.

Большинство современных логиков сочтет высказывание «Со мной разговаривал Бог» таким же бессмысленным, как и предыдущее. чем-то я с ними согласен, но мне кажется, что правильнее и сострадательнее считать его плохо сформулированным автореферентным высказыванием. Точно так же, как высказывание «Бетховен талантливее Моцарта» — это плохо сформулированное автореферентное высказывание «На мой взгляд, Бетховен талантливее Моцарта». Возможно, полезнее переформулировать высказывание «Я слышал глас Божий» в правильное автореферентное высказывание: «По лучшей из известных мне моделей, которые могут объяснить пережитый мной восторг и благоговение, я должен допустить, что со мной разговаривал Бог». Мне кажется, в такой форме высказывание полезнее, потому что оно будет ложным, если только человек намеренно лжет, и еще потому что напоминает нам о похожих высказываниях в рамках других парадигм: «Я слился с сознанием Будды», «Я слился с Вселенной» и пр. Хотя эти высказывания имеют другие философские значения, чем высказывание «Я слышал глас Божий», они, вероятно, описывают один и тот же вид этического (невербального) опыта.

Тогда какой же нам сделать вывод о высказывании «Папа Римский непогрешим в вопросах веры и морали»? Кто-то сочтет его бессмысленным, так как его нельзя ни подтвердить, ни отвергнуть, а кто-то посчитает его плохо сформулированным автореферентным высказыванием («Я допускаю, что Папа Римский непогрешим в вопросах веры и морали»). Но мне кажется, полезнее считать это высказывание правилом игры. Это правило должен принимать любой, кто хочет играть в римско-католическую игру; а каждый несогласный с этим правилом автоматически исключается из нее. Подобным образом высказывание «Решение рефери обсуждению не подлежит» — это правило игры в бейсболе, а высказывание «Свинину есть нельзя» — это правило игры в ортодоксальном иудаизме.

Поэтому мне кажется разумным считать высказывание «Все люди созданы равными» правилом игры либеральной демократии. Понятно, что это высказывание не может быть научным, поскольку люди отличаются друг от друга по росту, уму, талантам и пр. Считать его автореферентным высказыванием неправомерно, поскольку это не просто парафраз высказывания «Я хочу считать всех людей равными», а наше представление об идеальном обществе. Значит, это высказывание нужно считать правилом игры в либеральном обществе, как «непогрешимость» Папы Римского — правилом игры в католицизме.

Высказывание № 16 «Следующее высказывание истинно» ставит новую проблему. Само по себе это высказывание ни истинно, ни ложно, и судить о его истинности и ложности можно лишь в конкретных условиях. Очередное высказывание № 17 вроде бы оговаривает эти конкретные условия, утверждая, что «Предыдущее высказывание ложно». Увы, это нам не помогает, а только запутывает, поскольку выходит, что первое высказывание истинно, если ложно, и ложно, если истинно.

Такие системы традиционно называют парадоксами, я же предпочитаю вслед за Хофштадтером называть их «странными петлями».

Классическим примером «странной петли» служат знаменитые слова критянина, который сообщает, что критяне всегда лгут.

Более современным примером служит история про парикмахера, который бреет каждого мужчину в городе, который не бреется.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Как появились университеты в России? Как соотносится их развитие на начальном этапе с общей историей европейских университетов? Книга дает ответы на поставленные вопросы, опираясь на новые архивные источники и концепции современной историографии. История отечественных университетов впервые включена автором в общеевропейский процесс распространения различных, стадиально сменяющих друг друга форм: от средневековой («доклассической») автономной корпорации профессоров и студентов до «классического» исследовательского университета как государственного учреждения. В книге прослежены конкретные контакты, в особенности, между российскими и немецкими университетами, а также общность лежавших в их основе теоретических моделей и связанной с ними государственной политики. Дискуссии, возникавшие тогда между общественными деятелями о применимости европейского опыта для реформирования университетской системы России, сохраняют свою актуальность до сегодняшнего дня.Для историков, преподавателей, студентов и широкого круга читателей, интересующихся историей университетов.

Андрей Юрьевич Андреев

Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / История