Новая Инквизиция IV

Да уж… судьба не желает прощать Аида за свершенные грехи. Не хочет она отпускать его и давать шанс зажить нормально. Сейчас он лучший инфестат на планете, возможно даже превосходящий Древнего. Он имеет над смертью такую власть, какая не снилась другим одаренным. Макс знает это. Видит в каждом жесте Секирина, в каждом движении его химер, в каждом мрачном отблеске, тонущем в глубине его жестокого взгляда.

Но даже столь могучий некромант остается полностью бессильным в такой ситуации. Он ничем не может удержать ускользающую жизнь любимого человека. Была во всем этом какая-то злая ирония, словно сам фатум насмехался над бывшим медиумом…

— Ма-а-ам! Я пришел! — из другой части дома послышался звонкий мальчишеский голос и звучно хлопнула дверь. — Ма-а-ама-а, а угадай, что у меня…

Дамир вбежал в комнату, где бледная Виктория все никак не могла подняться с дивана, а перед ней на полу сидел Макс. Несколько секунд потребовалось пацану на оценку обстановки, после чего он сразу же кинулся к матери.

— Оно опять случилось, да? — сочувственно поинтересовался мальчишка, осторожно обнимая родительницу.

— Угу… — заторможено кивнула хозяйка.

— Больно было?

— Да не очень, — неубедительно соврала женщина, ласково погладив сына по макушке, — просто голова закружилась.

— А ты пила сегодня таблетки? — посерьезнел мальчик.

— Конечно же, родной, — невесело усмехнулась Виктория, — можешь пойти проверить.

— Да я верю, верю…

Наблюдая за этой сценой, Изюм не знал, как поступить. Он ощущал себя лишним, непрошенным свидетелем чужого горя и чужой же любви. Но уйти боец не мог. Не хотел даже шевелиться и обращать на себя внимание. А то о нем, вроде как, забыли. Зачем же напоминать о себе и разрушать людям такой трепетный момент? Тут не надо быть врачом, чтобы понять — времени им осталось провести рядом друг с другом крайне мало…

* * *

Вечером того же дня Макс сидел на улице вместе с Аидом и Артемом, да рассматривал маленькие колючие звездочки на стремительно темнеющем небе. Настроение было паршивым. Дальнейшие перспективы, если начистоту, ничуть не лучше. Говорить не хотелось ни о чем. Впрочем, Секирин и не спешил нарушать затягивающееся молчание, поскольку отчетливо ощущал эмоции собеседника. Даже химера, составляющая инфестатам компанию, выглядела какой-то понурой.

— Пап, можно мне с вами посидеть? — в пятно света от садового фонарика вышла щуплая фигура Дамира. — Мама уснула, а мне не спится.

— Посиди, если хочешь, — не особо-то тепло разрешил Секирин.

Макс на это лишь неодобрительно покачал головой. Нет, он отчасти представлял страх Аида. Мог понять опасения, что сын вздумает идти по его стопам. Но не до такой же степени держать дистанцию с собственным ребенком? Особенно сейчас, когда пацану так сильно нужна поддержка. Когда его мать находится так близко к самой грани…

— Пап, мама умрет? — дрогнувшим голоском спросил мальчишка, занимая стул рядом с отцом.

— Да…

— Скоро?

— Боюсь, что так, — безотрадно кивнул Сергей.

И хоть эмпатия Макса молчала, продолжая воспринимать инфестата пустым местом, но слепым отставной военный не был. Он видел, какая сумрачная тень наползла на лицо Аида, и как сжались его губы. Он очень переживал из-за Виктории, но ни с кем не хотел делиться своей болью. Или не мог. Хрен разберешь, что там в его мятущейся черной душе творится…

— Пап, а ты же… ты… ты сделаешь что-нибудь? — жалобно пустил петуха Дамир, изо всех сил сдерживая слезы.

— Я ничем не могу помочь маме, Дамир… ничем…

— Но может ты хотя бы не дашь ей уйти от нас? Ты ведь вернешь ее? Ну, когда она умрет… чтобы она осталась с нами и после смерти…

Макс не успел глазом моргнуть, как рука Аида выстрелила вперед со скоростью атакующей кобры. Р-раз! И цепкие пальцы Секирина смыкаются на горле ребенка, обхватывая худую шею.

— Не смей, слышишь? — негромко прохрипел Сергей, приближая свою жуткую физиономию к самому лицу пацана. — Не смей говорить таких вещей о собственной матери. Если хотя бы капля некроэфира коснется ее тела, то я не посмотрю ни на что. Я сотру этот паршивый мир в кровавый порошок вместе с тем, кто рискнет сотворить подобное. Даже если этим «кем-то» будешь ты, Дамир. Ты меня понял?

Аид говорил холодно, если не сказать отстраненно. Но его речь не звучала пустой угрозой. Скорее наоборот. Каждый слог тяжелым гвоздем втыкался в барабанные перепонки, вызывая приступы паники, потому что Изюм знал… Знал, что Секирин свои намерения легко мог воплотить в жизнь. Он не просто запугивал. Он приносил клятву, которую обязательно исполнит, чего бы ему это не стоило…

— Эй-эй, Сергей, полегче! — стряхнул с себя оцепенение Макс, когда заметил, что лицо Дамира багровеет. — Задушишь мальца!

Спецназовец смело подскочил к отцу и сыну, стараясь не думать о том, что Секирин в таком состоянии может его попросту прикончить. Россиянин сдавил своей мощной пятерней жилистое запястье Аида, намереваясь разжать его хватку и отцепить от горла мальчишки. Но не тут-то было! Проще, наверное, разомкнуть челюсти упыря.