Новая Инквизиция V

Инквизитор вздохнул и начал свой рассказ. С момента первой встречи с Аидом на военном судне перед высадкой в Риме. Он без прикрас поведал мальчишке об ужасах, виденных их отрядом в агонизирующем городе. О том, как Секирин несколько десятков километров вел солдат до логова древнего жреца, восставшего из небытия. И о том, как потом Аид спасал тела и души всех спецназовцев. И живых, и мертвых.

Россиянин думал, что измотанный тревогой и напряженным ожиданием подросток вырубится и уснет через десяток минут. Но нет. Дамир внимательно слушал, периодически забывая дышать и моргать. И так вышло, что повествование ветерана затянулось аж до самого утра. А не сомкнувший глаз юнец за все эти часы не задал ни одного вопроса. Видимо, не привык к тому, что взрослый мужчина может вести с ним полноценный диалог, как с равным.

— Надо же… — задумчиво изрек молодой инфестат. — Никогда не думал, что мой папа такой… такой… кхм, смелый, наверное? Я даже когда просто играюсь с Артёмом, то сердце в пятки уходит, если он на меня несется. И я ведь прекрасно понимаю, что мы дурачимся. Что он не хочет причинить мне вреда. А вы говорите, отец без раздумий вставал между солдатами и морфами древнего некроманта… Жуткими вурдалаками, которые одним ударом лапы пропарывали броню у танка.

— А разве мама тебе об Аи… тьфу ты! О Сергее не рассказывала?

— Рассказывала, конечно, — кивнул паренек. — Но ведь это мама! Она всегда старалась сформировать у меня положительный образ папы. Да и по отношению к ней он действительно был добр. Ну, по его меркам, разумеется. А еще мне кажется, что большинство подробностей о своем прошлом он маме так и не раскрыл…

Пацан внезапно хмыкнул и удрученно покачал головой, поднимая взгляд на Изюма.

— Я тут только что понял, что даже вы моего папу знаете лучше меня.

— Ерунда! — отмахнулся боец. — Ты с ним сколько лет прожил? А я только в Риме и виделся, сечешь? И вообще…

Макс хотел развить мысль, но его прервал смартфон Дамира, заигравший какую-то забойную композицию из смеси металла и электронной музыки.

— Это будильник, — пояснил подросток. — В школу пора собираться.

— У меня бы от такой мелодии по утрам инфаркт случился, — хохотнул Виноградов.

— Зато сразу просыпаешься, с первыми нотами, — робко улыбнулся мальчик.

— А как ты вообще до школы добираешься? — спросил Изюм. — Я тут в округе что-то автобусов не видел.

— Обычно на квадроцикле до остановки еду, — произнес Дамир. — А иногда верхом на Артёме, если он никуда не убежал.

— А почему только на нем? — не понял инквизитор. — У твоего отца же целый отряд химер. Они могли бы по очереди тебя катать.

— Ну, я сам не знаю. В общем, он один ко мне относится по-другому. Не так, как остальные его… э-э-э… сородичи. Они меня избегают так же, как и отец…

— Н-да. Ладно, проехали, — смутился Макс оттого, что ненароком затронул вероятно не самую приятную для подростка тему.

Распрямив затекшие от долгого сидения ноги, россиянин вышел из комнаты, оставив мальчишку заниматься сборами. А во дворе Изюма встретил измененный сослуживец, замерший под лучами утреннего солнца устрашающим изваянием.

— Теперь я понял, браток, — положил беглый спецназовец ладонь на морду нежити, — к кому ты меня на самом деле хотел привести, когда зазывал к Аиду. Пацан действительно нуждается в поддержке…

* * *

Секирин объявился спустя часов пять или шесть после того, как Дамир отправился в школу. Внешне он ничуть не отличался от себя обычного. Но в эмоциональном плане от него исходил поистине убийственный флер иступляющего горя и скорби. Такой тяжелый и душащий, что казалось, будто вокруг этого человека сгорает кислород.

— Она ушла… — негромко поведал медиум, ничуть не удивившись присутствию Макса в своем доме. — Я даже не успел доставить ее в больницу.

— Соболезную… — выдавил из себя ветеран и замолчал.

А что тут еще было сказать? Аид сегодня потерял свою женщину. Ту единственную из миллиардов остальных людей, которая смогла принять его. Полюбить слепо и беззаветно, невзирая на гектары кладбищ, простирающихся за спиной Секирина. Он проводил в последний путь мать своего ребенка. И никакие утешения не сумеют унять бушующую в черной душе инфестата боль. Тут как бы не прогневить его неосторожным словом…

— Я позаботился о погребении Вики, — зачем-то добавил Аид. — Ее прах не потревожит и сам Древний.

— Я не спрашивал об этом, — нервно дернул уголком рта Виноградов.

— Я знаю.

— И что теперь? — спросил инквизитор, с трудом вынося незримое давление, исходящее от Секирина. — Ты скажешь Дамиру?

— Да.

— Сейчас позвонишь?

— Нет, пусть спокойно учится. Дождусь, когда он вернется со школы и поговорю с ним с глазу на глаз.

— Ну про «спокойно» это ты ошибаешься, — неодобрительно покачал подбородком россиянин. — Пацан просто с ума сходит от волнения. Ему же не три года, он уже взрослый парень. Он все прекрасно понимает.

— Хочешь меня в чем-то укорить? — голос Аида прозвучал вроде бы спокойно. Если и изменился, то всего на полтона. Однако и этого хватило, чтоб по спине беглого спецназовца пробежали табуны мурашек.