Новая 'История КПСС'

Сведения о сношениях Ленина, Зиновьева и др. с германской агентурой были доставлены Временному Правительству. Из сообщения Петроградской Судебной Палаты, напечатанного в газете Плеханова "Единство" (Петроград, 22. 7. 1917), видно, что органы Временного Правительства напали на правильный след в выяснении вопроса о связях большевистских главарей с немецкими агентами. В этом сообщении говорится между прочим: "Из имеющейся в распоряжении судебных властей многочисленной телеграфной корреспонденции усматривается, что между проживающими в Петрограде Суменсон, Ульяновым (Лениным), Коллонтай и Козловским с одной стороны и Фюрстенбергом и Гельфандом (Парвусом) с другой существовала постоянная обширная переписка. Хотя переписка эта имеет указания на коммерческие сделки, тем не менее представляется достаточно оснований заключить, что переписка прикрывает собою сношения шпионского характера. По имеющимся в деле данным, видно, что некоторые русские банки получили от скандинавских банков крупные суммы, выплачиваемые разным лицам, причем в течение только полугода Суменсон со своего текущего счета сняла 750 000 рублей, внесенных на ее счет разными лицами, и на ее счету в настоящее время числится остаток в 180 000 рублей".

Сообщение Петроградской Судебной Палаты было составлено в спешном порядке, и в нем содержатся утверждения, которые Ленину легко было опровергнуть, например, будто бы "Ленин посещал лагери, в которых находились пленные украинцы (в Германии. -- П. Ф.), где вел пропаганду об отделении Украины от России". Очевидно, составители сообщения Петроградской Судебной Палаты приняли всерьез лозунги Ленина о "самоопределении народов вплоть до отделения" и хотели усугубить вину Ленина как якобы сторонника "расчленения России". Однако существо обвинения осталось незыблемым, а именно, что Ленин и его ближайшие сотрудники на средства, полученные из Германии, "организовали пропаганду среди населения и войск с призывом к немедленному отказу от военных против неприятеля действий".

Повидимому, эти обвинения, основанные на фактах, принудили Ленина оставаться на нелегальном положении после июльского восстания. Ленин не явился на вызов судебных властей, и большевики мотивировали это решение тем, что их вождю угрожала расправа без судебного разбирательства. Это объяснение не имело оснований: в то время бессудные расправы не имели места в России. Сообщники Ленина, сторонники свержения Временного Правительства, хотя и были арестованы, но остались целы и невредимы. Троцкий даже бравировал своим сочувствием восстанию и в открытом письме Временному Правительству предложил сам, чтобы его арестовали за участие в подготовке июльского выступления большевиков. Ленин имел основания бояться, что на суде докажут его связь с Германией, и не хотел попасть в тюрьму из-за такой "случайности". Поэтому он скрылся и остался на нелегальном положении вплоть до Октябрьского переворота. Конечно, нельзя согласиться с мнением, будто Ленин, вступив в сношения с Парвусом-Гельфандом, стал агентом германского правительства. Фанатик мировой революции, Ленин умел реально оценить соотношение мировых политических сил. Он понимал, что в борьбе за власть в России его партия найдет сочувствие и поддержку со стороны германского правительства, заинтересованного в выгодном для него мире с Россией. Для достижения "диктатуры пролетариата" Ленин, думается, был готов войти в союз с любой "агентурой". Власть в России и мир с Германией нужны были Ленину для осуществления его идеи -- социалистической революции в мировом масштабе. Пусть эта революция закончилась бы даже неудачей, однако она, по мнению Ленина, дала бы поучительный пример для будущих поколений. Цели вождя большевизма и цели германского правительства сошлись в одном пункте в желании вывести Россию из войны. Этим объясняется помощь партии большевиков со стороны Германии Но в дальнейшем ограниченные задачи германского правительства разошлись с целями Ленина, стремившегося вызвать всеобщую революцию и в первую очередь в самой Германии.

Политическая игра Ленина была чрезвычайно опасна и могла бы закончится ликвидацией большевистской диктатуры в России германскими силами уже в 1918 г. "Историческое счастье" Ленина состояло в том, что русским партнером Германии Вильгельма II было только правительство большевиков. В 1918 г не было ни одной партии в России, которая согласилась бы признать условия Брестского мира. Поэтому Германии "до зарезу" было необходимо сотрудничество с правительством Ленина, пока на Западе продолжалась тяжелая война, истощавшая силы немецких армий. На это Ленин расчитывал. И все же, хотя Ленину эксперимент сотрудничества с агентурой германского правительства удался, авторы Истории КПСС не сочли подходящим упомянуть даже о переезде вождя большевизма в Россию через Германию в 1917 г.