Новая история. От Великих географических открытий до «Славной революции»

Переходим к стране, также знаменитой своим богатством, своею промышленною и торговою деятельностию, но имевшей другие, более прочные основания своего могущества и значения в Европе, чем Голландия, переходим к Англии. Соединенные теперь королевства Великобритании и Ирландии расположены на двух больших островах. Это островное положение имеет важное значение: во-первых, оно благоприятствует развитию мореплавания и торговой деятельности; во-вторых, доставляет безопасность от вторжения неприятеля и тем избавляет от обязанности содержать большое постоянное войско.

Но если островное положение защищает Англию от внешних нападений, то это надобно принимать с ограничением: одного этого условия недостаточно для защиты, нужна при этом внутренняя сила, внушающая страх врагу, который бы отважился пристать к острову; когда народонаселение Англии было слабо, тогда мы видим целый ряд враждебных нападений на нее и завоеваний; островное положение не избавило Британию от римского и англосаксонского завоевания, не избавило от жестоких нападений норманнов из Скандинавии, от завоевания норманнами из Франции: это завоевание было последним – знак, что с этих пор начинается внутреннее усиление Англии, которому не мешала внутренняя борьба, бывшая следствием завоевания и определившая те формы политической жизни, которыми знаменита Англия. Вождь норманнского завоевания, Вильгельм Завоеватель, и потомки его были истые норманны, «жадные к захвату», как их характеризовали современники. На престоле английском они постоянно действовали в том же духе, усиливая свою власть и свои материальные средства на счет подчиненного народонаселения. Но верхний слой этого народонаселения составляли также норманны, товарищи завоевателя, поделившие с ним добычу, ставшие землевладельцами в Англии. Если король как истый норманн стремился к захвату, то бароны также как истые норманны выставляли сопротивление стремлениям короля; эти стремления обнаружились рано, когда еще бароны после завоевания не успели отвыкнуть от общего дела, разъединиться, и потому им легко было выставить сопротивление королевским насилиям.

Тяжелое правление Генриха I произвело то, что преемник его, Стефан, должен был дать хартию в обеспечение от насилий. Плантагенеты наследовали от прежней династии ее характер, стремление к захвату и этим самым постоянно держали баронов настороже, наготове к общему делу сопротивления. Короли для своих целей нуждались прежде всего в войске своем, от них вполне зависящем, это войско наемное (брабансоны из Брабанта); для найма войска нужны деньги, и короли не церемонились с подданными при сборе этих денег; отсюда две главные жалобы – против иностранного войска и тяжких денежных поборов.

Насильственное правление Иоанна Безземельного возбуждает восстание баронов; но бароны встают не одни, они протягивают руки горожанам, жители Лондона поднимаются вместе с баронами для дружного отпора королевским насилиям. Этот союз баронов с горожанами доставил английской аристократии то высокое положение, которым она до сих пор пользуется в стране. Король должен был уступить и дать знаменитую Великую Хартию (Magna Charta). Подати определены, для податей чрезвычайных нужно согласие парламента, произвольный захват людей и имуществ со стороны короля уничтожен, иностранцы и чужеземное наемное войско удалены. Это первое действие могло бы и не быть богато результатами, если бы преемники Безземельного приняли другую политику; но они продолжали возбуждать к борьбе силы, к ней приготовленные, себя сознавшие, и тем способствовали развитию парламентских форм. Так, борьба продолжается при сыне Безземельного, Генрихе III, который был взят в плен Симоном Монфором, предводителем недовольных баронов; парламент созывается уже не по воле королевской, но постоянно; Монфор призывает в парламент не только вельмож духовных и светских (верхняя палата лордов), но также депутатов из низшего дворянства и городов (нижняя палата общин).

Сын Генриха III, Эдуард I, блестящий, войнолюбивый, чтобы иметь средство для войны с Франциею, прибегает к налогам и опять поднимает против себя вельмож и лондонских горожан, которые заставляют его подтвердить Великую Хартию, обязаться впредь не собирать денег без согласия парламента. Поведение сына Эдуарда I, Эдуарда II, детски слабого человека, подчиненного любимцам, опять вызывает движение со стороны вельмож; назначенная из них комиссия опять постановляет ежегодное созвание парламента, постановляет, что король не может без согласия баронов назначать на высшие должности, не может отчуждать коронных имений. Усобица между Эдуардом II и его женою также содействует усилению значения парламента, ибо королева опирается на него.