Новая история. От Великих географических открытий до «Славной революции»

Основанием внутренней политики кардинала были следующие правила: «Для правительства прежде всего необходимо безусловное повиновение всех. Для этого правительство само должно иметь твердую волю в исполнении того, что оно считает справедливым, никогда не должно колебаться при исполнении своих намерений и строго наказывать тех, которые являются ослушниками. Правление государством требует мужской силы и непоколебимой твердости. Неуклонная последовательность, тайна и быстрота суть лучшие средства для обеспечения успеха. Необходимо, чтоб государственная цель всегда во всяком случае стояла впереди всех других соображений. Общественные интересы должны быть единственною целью государей и их советников. Наказания и награды должны соразмеряться единственно с ними; наказания важнее наград, потому что не так легко забываются. Относительно государственных преступлений надобно отложить всякое сострадание, пренебречь жалобами участников и ропотом невежественной толпы, которая не знает, что ей полезно и необходимо. Обязанность христианина – забывать личные оскорбления, обязанность правительства – никогда не забывать оскорблений, наносимых государству. Государи обязаны в духовных делах подчиняться папам, но не должны позволять им вмешиваться в дела светские. Дворянство должно защищать от чиновников, которые поднялись в ущерб ему; но должно положить предел насилиям дворянства относительно простого народа. Надобно охранять имения дворянства и облегчать ему приобретение новых, чтоб оно могло служить государству на войне. Это его главная обязанность; ибо дворянство, которое не готово идти на войну по первому призыву государства, есть роскошь и бремя для государства и не заслуживает тех прав и преимуществ, которые отличают его от горожан. Судьи должны судить и только; нельзя позволять им вмешиваться ни в церковный суд, ни в законодательство государственное. Народ должен быть содержим в покорности, подати служат к тому, чтоб ему не было слишком хорошо, чтоб он не перешел границы своих обязанностей. Но подати не должны быть слишком тяжелы; государи обязаны не брать у своих подданных более нужного и в чрезвычайных случаях прежде обращаться к излишку богатых. В деле науки и народного воспитания надобно действовать с большею осторожностию. Науки служат одним из величайших украшений для государства, и обойтись без них нельзя; но понятно, что их не должно преподавать каждому без различия, иначе государство будет похоже на безобразное тело, которое во всех частях своих будет иметь глаза. Усиленное занятие науками повредит торговле, обогащению государства и земледелию, питающему народы, произведет опустошение в рядах солдат, которым приличнее грубое невежество, чем тонкость знаний. Преподанные всем без различия науки профанируются и породят людей, которые будут способнее возбуждать сомнения, чем решать их, будут способнее противиться истинам, чем защищать их».

Согласно с этими правилами Ришелье постарался освободить страну от смут, произведенных людьми, которые для личных выгод вооружали против короля мать его, Марию Медичи, и ничтожного брата его, Гастона, герцога Орлеанского. Все те, которые хотели пользоваться слабостию короля для достижения своих корыстных целей, вооружились против Ришелье как против человека, своими талантами и энергиею вдруг переменившего слабое правление в сильное; против Ришелье вооружились принцы, вельможи, гвардейские офицеры, принцессы, придворные дамы, протестанты; его низвержения желали герцог Савойский, король испанский, Англия, потому что они не хотели усиления Франции, а Франция становилась сильна и страшна соседям, когда знаменитый кардинал, смиряя внутри принцев, вельмож и протестантов, восстановил извне значение Франции, утраченное в правление Кончини и Люиня. Но враги кардинала, несмотря на свою знатность и многочисленность, не могли с ним успешно бороться по своей ничтожности, особенно по ничтожности главы своего, Гастона Орлеанского, который обыкновенно при открытии заговора так пугался, что выдавал своих сообщников кардиналу; а Ришелье в таких случаях действовал устрашением, не щадил никого, казнил, заточал. Людовик XIII был его покорным орудием: происходило ли это от слабости короля, не могшего высвободиться из-под магнетического влияния сильного человека, или от сознания необходимости Ришелье для короля и королевства – решить трудно, вероятно, действовало и то и другое.