Новая история (СИ)

Разговор прошёл не очень хорошо, старушка постоянно спрашивала как ей в другой стране, привыкла ли к климату и часовому поясу. Закончив разговор Даша размышляла над тем, что не сможет вот так долго обманывать бабулю, пошёл уже второй месяц как Тамара Васильевна думает, что ее внучка сейчас учится в Женеве в институте при посольстве ООН. Каждый раз Канаева хотела рассказать ей правду, но зная, то что у ее родственницы очень слабое сердце, и оно может не выдержать всей правды, откладывала момент.

Из размышлений Дашу выдернула рука, что легла на ее спину. Не медля ни секунды, каратистка быстро разворачивается и ударяет по руке, совсем не замечая кто стоит рядом с ней.

— Ауч, больно, — начинает возмущаться приятный голос с завораживающим акцентом.

—Прости, прости, прости, —начинает тараторить Канаева, разминая в это же время ушибленное место, — Тебе не стоит так ко мне подкрадываться, у меня рефлексы.

— Ничего, твои удары мне даже приятны, — начинает томно приговаривать Павел, подходя к ней все ближе.

Даша немного отодвигаясь от него произносит, смотря прямо в золотисто-карие глаза:

— Спасибо за цветы… и за рисунок, мне приятно, — на ее лице так же, как и на его появляется улыбка.

Поддавшись неожиданному порыву, Даша целует серба в щечку… Он такого явно не ожидал и воспользовавшись его замешательством брюнетка сбегает от него.

Сидя в раздевалке, Даша нервно теребила края своей формы.

«Боже, что я наделала? В этом нет ничего плохого! Ты ведь что-то чувствуешь к нему! Нет! Не отпирайся.»

Пока Даша вела у себя в голове внутренний монолог, ее привлёк голос коллеги:

— Ну что, ты готова, — спрашивает Егор.

— А, да, почти, дай мне 5 минут, — говорит Канаева, попутно вспоминая, что согласилась прогуляться с ним до метро, и ругает себя за то, что была так не внимательна за обедом.

Паша спускается в холл, дабы увидеть Дашу и поговорить об их отношениях. Они уже явно не начальник и подчинённая, и даже не дружеские. Двери лифта открываются и перед ним предстаёт пара шагающая по направлению выхода из отеля, попутно что-то обсуждая и громко смеясь…

И вот опять это чувство внутри, которое готово тебя разорвать на куски, которое ты не можешь контролировать… Чертова ревность.

Ты поднимаешься в свой номер как в тумане, потому что тебе больно, совсем недавно она стояла и смотрела тебе в глаза, даже поцеловала, первая, а сейчас идёт подручку с этим противным портье. Рука сама тянется к алкоголю, и вот ты уже предчувствуешь как напьёшься, но тебя что-то останавливает, а именно ее слова. Просьба больше не напиваться до белой ручки, и ты вспоминаешь ее глаза: такие большие, широко распахнутые, в которых отчётливо видится, ее переживание. И с этими мыслями ты ставишь бутылку обратно в бар, поскольку не хочешь подвести ее.

🥀

Москва — удивительный город, он никогда не засыпает и не окунается в темноту даже с наступлением ночи. Стоит только краю солнца на закате скрыться за горизонтом, как зажигаются огни московских окон, витрин, по улицам и проспектам города начинает течь поток света автомобильных фар. Чем больше ночь наступает на город, тем ярче горят огни столицы.

Павел возвращался в Москву после трёхдневного пребывания в культурной столице России, Санкт-Петербурге. Все эти неотложные дела, которые появлялись с космической скоростью совсем вымотали его. Все-таки раньше ему было легче, ведь он ничего не делал, а теперь когда решил измениться и взяться за ум, на это уходило слишком много времени. Даже так называемые друзья его потеряли, они все время пытались заманить его на какую-нибудь вечеринку, но их результаты были безуспешны, и тогда они даже перестали поддерживать с ним связь, кроме нескольких людей.

Стоя около окна, он заметил знакомую фигуру, шагающую вдоль набережной. Павел поспешил на выход из отеля, чтобы поскорее догнать Дашу.

Галанов наконец-то догнал ее, но Даша была не одна, а в компании каких-то мужчин. И судя по всему у них завязывалась драка.

— Руки убрал, — закричала брюнетка.

Паша побежал к ней на помощь, вставая между Канаевой и мужиком, он закрыл ее собой не давая человеку подойти к ней.

— Так, отошёл от неё…

— Паш… — каратистка взяла его за руку оттаскивая от двухметрового алкаша.

— Ты ещё кто такой…мне это надоело, — мужик достал из кармана пистолет и направил на Канаеву, — Ты его дочь, вот тебе и отдавать долг, можно не только деньгами, — нагло ухмыльнувшись брюнет уставился на Дашу.

Закрывая собой Канаеву, со сталью в голосе Павел начал диалог с наглецом:

— Давайте все успокоимся, сколько он вам должен? — Галанов достал бумажник и начал отсчитывать деньги.

— Сто тысяч!

— Вот забирайте и валите!

Даша ходила из стороны в сторону и чуть ли не кричала на своего отца:

— Как ты мог… Ты опять в путался во что-то… Ты же мне обещал, что бросишь, клялся…

— Доченька, прости меня, я знаю, но я сорвался. Я помнил про твой и про мамин день рождения… и… не смог… прости…

— Хватит! Не смей говорить о ней! Не хочу больше тебя видеть! — Канаева взяла за руку стоявшего поодаль Пашу и чуть ли не бежала от своего отца.

— Даш, Даш… Подожди, остановись.