Новая история Второй мировой

Так что речь шла уже не об отступлении, а о прорыве. Но еще утром 19 ноября 6-я армия при поддержке 4-й танковой своими лучшими силами наступала на восток, пытаясь пробиться к Волге в районе Сталинграда. Между тем, как справедливо заметил советский историк М. Галактионов в своей книге, посвященной битве на Марне, «развернуть армию несколько труднее, чем батальон».

Двадцать третьего ноября в 16:00 4-й танковый корпус А. Кравченко и 4-й механизированный корпус В. Вольского соединились в районе Советского.

V

Отдадим Паулюсу должное: 6-я армия не распалась на изолированные очаги сопротивления, а организованно отошла в Сталинград и выстроила какую–никакую круговую оборону. Здесь все–таки сражались не румыны, да и советские танковые корпуса не были приспособлены для взламывания обороны без поддержки пехоты, поэтому прорвать новую боевую линию 6-й армии с ходу им не удалось. К 24 ноября на южном крыле советско–германского фронта сложилась совершенно новая ситуация, и обе стороны должны были принять это во внимание.

Здесь перед гипотетическими участниками стратегической игры, играющими за советское командование, должен встать нелегкий выбор между двумя возможными стратегическими решениями и одним естественным.

Во–первых, можно было, предоставив 6-ю армию своей судьбе, Сталинградскому фронту и приказам фюрера, форсировать Чир силами 5-й танковой и 21-й армий и начать скольжение к юго–западу в пустом от войск противника пространстве большой излучины Дона.

Во–вторых, возникла возможность превратить «Уран» в «Большой Сатурн», сразу же распространив наступление на север, где оборонялась 8-я итальянская армия, которая уступала по своей боеспособности даже румынским войскам.

И оставалось, конечно, самое простое и естественное: добивать армию Ф. Паулюса. Именно это решение и было принято.

На самом деле, конечно же, оно было единственным из возможных. Советские танковые корпуса имели весьма низкую автономность — у них не было такого количества транспорта, какое снабжало немецкие танковые дивизии в зените «блицкрига», летом 1941 года. Если даже бросить на их снабжение армейский и фронтовой транспорт, то его для этого придется сначала подтянуть (тылы, заметим, у нас и без того отстали), а потом решать вопрос: чем мы снабжаем остальные войска?

Основные силы Юго—Западного фронта к общему наступлению пока не готовы и будут готовы лишь через четыре недели — после завершения сосредоточения 1-й гвардейской армии. Без нее же фронт в конце ноября с трудом сдержал своим левым флангом немецкое контрнаступление на реке Чир. Дальнейшие действия фронта будут рассмотрены нами чуть позже.

VI

11-я полевая армия вермахта так и не начала наступления на Ленинград. Сначала этому помешало советское контрнаступление в районе Ладожского озера, потом нехватка боеприпасов. К осени армию (точнее, ее штаб) перебросили в район Витебска в качестве стратегического резерва фон Клюге. 29 ноября, когда положение под Сталинградом окончательно определилось, Гитлер приказал немедленно отправить штаб 11-й армии на юг, создав на его основе командование новой группой армий, получившей название «Дон». В ее состав вошли остатки 3-й и 4-й румынских армий, 6-я армия, 4-я танковая армия, смешанная немецко–румынская группа «Холлидт» (импровизированное соединение, сколоченное из всех частей, оказавшихся под рукой и не захваченных в орбиту советского наступления). Реальная свободная ударная сила импровизированной группы армий была эквивалентна двум армейским корпусам. Правда, корпусам полноценным.

Перед Манштейном, назначенным командующим группой «Дон», стояло две задачи: восстановить целостность фронта на юге, где зияла трехсоткилометровая брешь, и деблокировать 6-ю армию. Обе они были невыполнимы. И Манштейн это понимал.

Но понимал он также и другое — реальных альтернатив только две. Либо армия Паулюса закукливается, уходит в глухую оборону и отдается на заклание, до последнего отвлекая на себя максимальные советские силы. Либо ей отдается приказ на прорыв.

Какой вариант лучше? Безусловно, для немцев в создавшейся ситуации более оптимален первый. Он сковывает значительную часть советских войск и дает возможность восстановить целостность фронта. Прорыв же целой армии, уже лишившейся значительной части своего транспорта, через заснеженное пространство в пару сотен километров и под активным воздействием советских войск, пусть даже только подвижных, не просто приведет к огромным потерям, но и лишит армию управления, превратит ее в стадо беспорядочно бегущих людей. Даже если большинство из них спасется, армия утратит боеспособность как минимум на месяц. То, что в такой ситуации тылы и неисправную технику придется бросить, подразумевается само собой. Где удастся восстановить фронт в этом случае, предсказать не возьмется никто.