Новая история Второй мировой

«…Из доложенного мне хода действий за 23–25 августа прихожу к убеждению, что большая часть боев происходила бессвязно, когда одна дивизия корпуса дерется, другая отходит. Должного управления боем и связи по фронту и в глубину не наблюдается… Стрельба ведется с дальних дистанций, а на ближние не хватает патронов, и дивизии отходят, не использовав всех средств борьбы, не переходя в штыки… соприкосновение с противником теряется. Разведка ведется крайне неэнергично. Конный отряд Туманова не дал почти никаких сведений о противнике. В 45‑й дивизии не знали, занят ли лес, находившийся в 3‑х верстах перед фронтом позиции. Во всех корпусах части занимали свои участки сплошной линией без резервов. Высшие начальники ограничивались распоряжениями о занятии позиций по карте, не производя личного осмотра и не убедившись, так ли позиция занята, как ими было предположено. Ближайший тыл частей слишком загроможден обозами, среди которых нет порядка и было несколько случаев паники. В тылу частей наблюдалось большое количество солдат, отбившихся от своих частей, к сбору которых и возвращению в строй мер не принималось. Связь, как общее правило, периодами не действовала совершенно, и телеграммы часто доходили до адресата только на вторые сутки».

Однако же 4‑я армия разбита не была и сохраняла целостность и боеспособность. Она ускользнула от охватывающего движения Данкля, который тоже не использовал всех возможностей для развития успеха.

Люблин — Холмская операция: сражение у Томашова 26–28 августа

24 августа генерал Иванов, обеспокоенный ситуацией на своем северном фланге, меняет задачи 5‑й армии. Теперь она должна была действовать во фланг и тыл 1‑й австрийской армии, для чего требовалось развернуть армию к северо–западу и сблизиться с 4‑й армией. При этом исчезала всякая надежда как–то связать русские операции на правом и левом крыльях фронта, увеличивался промежуток между 5‑й и 3‑й армиями и, сверх того, 5‑я армия сама попадала под угрозу флангового удара — причем не справа, а слева. Иными словами, решение было самым неудачным из всех возможных. Понимая это, командующий фронтом потребовал от 5‑й армии одновременного наступления еще и в южном направлении. Армия разбивалась на два отряда, выполняющие две совершенно разные задачи.

Замыслы сторон вновь провоцировали встречный бой — и вновь в предельно невыгодной для русских обстановке.

25‑й корпус, поворачивая на запад, был атакован одной дивизией с фронта и двумя — во фланг, понес потери (3‑я гренадерская дивизия разбежалась, ее остатки два дня собирали между Холмом и Краснославом) и после двух дней напряженных боев (26–27 августа) отошел на 30 километров к Краснославу, имея оба фланга открытыми.

Зато 19‑й корпус на юге успешно продвинулся в направлении Томашова. На следующий день, 27 августа, он был полуокружен, зажат между 9‑м, 2‑м и 6‑м австрийскими корпусами и атакован с трех направлений. Умело маневрируя артиллерией (!) командир корпуса генерал Горбатовский отбил все атаки, захватил трофеи и пленных (!), удержал за собой поле боя и лишь ночью отступил на 8–10 километров, поскольку 5‑й и 17‑й корпуса русских находились в переходе к востоку и прикрыть свободный фланг не могли. При попытке продвинуться вперед они столкнулись с австрийскими частями и были остановлены.

Таким образом, приказ командующего фронтом о перемене фронта 5‑й армии вызвал кризис в двух северных корпусах и отставание двух южных корпусов с нарушением общей целостности фронта армии. Фактически к 28 августа 5‑я армия была вынуждена сражаться в трех отдельных группах, оба фланга каждой были открыты, а инициатива полностью принадлежала противнику.

В промежуток между 5‑й и 3‑й русскими армиями начала втягиваться трехдивизионная группа Иосифа — Фердинанда и 17‑й австрийский корпус. Навстречу им был брошен русский корпус под тем же номером, также трехдивизионный. Намечалось новое встречное сражение — и как уже повелось, в невыгодной для русских войск оперативной конфигурации.

Началось все, однако, с крупного успеха русского 5‑го корпуса, который «поймал» на марше 15‑ю гонведскую дивизию, окружил и уничтожил, захватив 22 орудия и 4000 пленных. Понятно, что австрийская оборона на этом участке дала трешину, и корпус продвигался вперед почти безостановочно. Тем не менее 19‑й корпус он так и не догнал, что в очередной раз доказывает крайнюю нерациональность поворота 5‑й армии в сторону 4‑й.

Ауффенберг взял реванш, точно так же «поймав» 17‑й корпус, действующий юго–восточнее 5‑го. Корпус наступал уступом, тремя дивизионными колоннами, причем и командир корпуса, и командиры дивизий приняли за истину в последней инстанции заявление фронтовой разведки о том, что южнее линии их движения на расстоянии до полутора переходов крупных частей противника не обнаружено. Разведка просмотрелатрехдивизионную группу Иосифа — Фердинанда!