Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций

Однако именно в том же июле 2003 г., в то время как в кондиционированном зале отеля в Денвере шло обсуждение окончательного варианта исследования о природном газе, буровые бригады компании Devon работали на открытом воздухе в Техасе при температурах, достигающих 37,7 °C. В общей сложности на месторождении Барнетт они пробурили 55 скважин.

Генеральный директор Devon Ларри Николс не присутствовал на встрече в Денвере, потому что сосредоточился на буровых работах своей компании. «По мере того как мы пробуривали одну скважину за другой и видели непрерывный рост добычи, мы с каждым днем все лучше понимали, что действительно подходим к черте, где меняется ход игры», – вспоминал Николс. «Я не могу сказать, что это был единственный момент истины, – добавил он, – напротив, по мере того как мы постепенно совершенствовали технологию, у нас было множество моментов истины».

К концу программы буровых работ инженеры компании Devon успешно объединили две технологии – фрекинг с использованием «скользкой воды» и горизонтальное бурение, что позволило высвободить природный газ, зажатый в сланцевых породах. «Остальное было историей», – говорил позже Николс[7].

Новость о достигнутом прорыве породила лихорадочную гонку между другими компаниями, которые пытались заполучить собственный участок сланцевых пород раньше других. Причем это были не те крупнейшие компании, логотипы которых многие видели над бензозаправочными станциями. Эти мейджоры по-прежнему избавлялись от месторождений на территории Соединенных Штатов, потому что считали их разработку бесперспективной. Они инвестировали свои деньги в месторождения в глубоководных районах Мексиканского залива и в многомиллиардные мегапроекты по всему миру, но только не в США. Компании полагали, что месторождения на территории США слишком перегружены, а их отдача слишком мала для того, чтобы обеспечивать их ресурсами в необходимых масштабах.

Таким образом, территория США была оставлена на откуп самостоятельным участникам – менее крупным компаниям, занятым разведкой и производством нефти и газа, не обремененным бензозаправками или нефтеперерабатывающими заводами, более предприимчивым, более динамичным, располагающим более дешевыми структурами для того, чтобы получать прибыль при разработке месторождений, которые считались истощенными. Среди этих независимых участников были как компании, оценочная стоимость которых составляла миллиарды долларов, так и динамичные предприниматели, небольшие разномастные разведчики недр.

Целью гонки было идентифицировать и взять в аренду у владельцев ранчо и фермеров самые многообещающие земельные участки, после чего начать трудоемкий процесс определения наличия запасов газа. Вскоре выяснилось, что сланцевые породы неодинаковы, некоторые из них более богаты нефтью или газом, другие менее богаты. Каждый участник гонки хотел выяснить, где находятся лакомые куски – потенциально самые перспективные участки, причем сделать это раньше других. В авангарде революции шли тысячи «лэндмэнов»[8]. Они стучали в забранные решеткой двери, оставляли в фермерских почтовых ящиках записки и уговаривали землевладельцев обменять свои до сих пор бесполезные права использования минеральных ресурсов на возможность получения роялти, а то и, возможно, богатства.

Самостоятельные участники перенесли гонку на участки сланцевых пород в Луизиане и Арканзасе, в Оклахоме, а затем достигли участка, который окажется крупнейшим сланцевым месторождением нефти и газа – колоссального месторождения Марселлус. Формация находится на глубине, превышающей милю, и простирается от западных районов штата Нью-Йорк через Пенсильванию до Огайо, от границы с Канадой до Западной Виргинии. Марселлус – вторая крупнейшая газоносная провинция в мире, а возможно, и первая. Еще одна мощная газоносная сланцевая формация – это Ютика, расположенная ниже Марселлуса в Огайо и Пенсильвании. Основным стимулом самостоятельных участников сланцевой гонки, заставлявшим их работать с максимальной скоростью, был самый мощный мотиватор – цена. «После десятилетий дешевизны и изобилия, – писала газета Wall Street Journal, – американский природный газ стал самым дорогим в промышленно развитых странах». Уровень цен стимулировал многочисленные эксперименты, инвестиции и готовность принимать рискованные решения, двигаться вперед методом проб и ошибок. При более низких ценах этим никто не стал бы заниматься[9].