Новая хронология Руси

Присутствие тюркских (турецких) имен и отчеств у некоторых русских князей сегодня упорно считается доказательством страшного монголо-татарского ига на Руси. А присутствие русских в составе турецких войск берущих Константинополь и «славяно-христианское засилье» среди высших, военачальников Турции почему-то не вызывает у тех же историков желания повсюду говорить о страшном славяно-христианском иге в Турции! Нам ответят: турецкие славяно-христианские выходцы стали уже не христианами, а мусульманами. Мы ответим: правильно. Но и татары на Руси часто были христианами, как это видно, например, из послания «…баскакам и всем православным христианам». Вспомним также о крещеных касимовских татарах и т. д. Ясно, что ни там, ни там никакого ига не было, а была нормальная жизнь многонационального государства.

Чрезвычайно любопытное свидетельство дошло до нас в записках англичанина Джерома Горсея — главы Московской конторы «Русского Общества Английский Купцов» в конце XVI века. Он писал: «Славянский (т. е. русский, поскольку здесь он говорит о России — Авт.) язык… может служить также в Турции. Персии, даже в известных ныне частях Индии» [59, с. 97]. Таким образом, оказывается, еще в конце XVI века НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ ГОВОРИЛА ЧАСТЬ НАСЕЛЕНИЯ ТУРЦИИ, ПЕРСИИ И ИНДИИ.

Подобные свидетельства очень плохо укладываются в ту картину истории, которую обычно рисуют. Чтобы не возникало лишних вопросов, их предпочитают не выносить на свет. Между тем оказывается, что таких «противоречащих истории» свидетельств очень много. Некоторые из них мы приводим в этой книге.

2. Русь и Турция

Сформулируем здесь, может быть и не новую, но важную для понимания нашей концепции гипотезу: Было время, когда и Русь и Турция входили в состав одной империи. До XVII века отношения между Русью и Турцией не только не были враждебными, но, напротив, были весьма дружественными. Это полностью соответствует нашей гипотезе о том, что когда-то они входили в состав ЕДИНОЙ монгольской (= великой) империи. И только потом, после ее распада, Турция и Россия отдалились друг от друга.

О том, что Россия рассматривалась в средние века как ПРАВОСЛАВНАЯ ЧАСТЬ МОНГОЛЬСКОЙ = ТУРЕЦКОЙ ИМПЕРИИ, прямым текстом написано у некоторых арабских хронистов (см. [17]). Эти хронисты отмечали, что в военном отношении эта православная часть является самой сильной, и выражали надежду на религиозное объединение в будущем. По нашему мнению, это — тексты XV–XVI веков, которые написаны уже после великого религиозного раскола начала XV века, когда до того единая (по крайней мере — формально) христианская церковь раскололась на три части: православную, латинскую и мусульманскую. Это сопровождалось и политическим расколом.

Известно, что отношения Турции и России до середины XVII века были более чем благожелательными. Например, в начале XVI века «султан Селим писал крымскому хану: „слышал я, что ты хочешь идти на Московскую землю, — так береги свою голову; не смей ходить на Московского, потому что он ДРУГ ВЕЛИКИЙ, а пойдешь — так я пойду на твои земли…“ Вступивший на турецкий престол в 1521 году султан Селиман тоже подтвердил эти требования и запретил ходить на московские владения» [3, т. 1, с. 161]. В 1613 году «султан дал обещание быть в „дружбе и любви“ с Московским государем и стоять вместе на Литовского царя» [3, т. 2, с. 161]. В 1619 году «патриарх (русский патриарх Филарет — Авт.) требовал от донских казаков не только мирных отношений с Турцией, но и приказывал казакам выступить в составе турецкой армии и быть под начальством турецких пашей» [3, т. 2, с. 169]. В 1627 году «отношения с Турцией были установлены записью, в которой говорилось: „За великого государя Мурада КРЕСТ ЦЕЛУЮ, что ему с царем Михаилом Федоровичем в дружбе быть, послами ссылаться без урыва, помогать царскому величеству, а на недругов его и на польского короля стоять заодно. Крымскому царю и ногаям и азовским людям на Московские земли войной ходить не велит…“» [3, т. 2, с. 173].

Кстати, турецким послом в Москве в том время был ГРЕК Фома Кантакузин, вероятно, потомок известного византийского императора Иоанна Кантакузина [3, т. 2, с. 170]. Похоже, что византийская знать расценивала взятие Константинополя Мехметом II лишь как очередной дворцовый переворот, столь обычный в Византии, — а отнюдь не как «иноземное завоевание», «порабощение турками», «падение Византии» и т. п. Все эти привычные нам сегодня понятия были, по-видимому, придуманы уже после победы Мехмета — представителями разгромленной им во ВНУТРИУСОБНОЙ борьбе константинопольской «латинской» партии. Часть из них бежала на Запад, где долгое время пыталась убедить западноевропейских государей выступить в крестовый поход против Византии, чтобы освободить ее от «турецкого плена». В ходе этой пропагандисткой компании и были выдвинуты все эти привычные нам сегодня представления о «падении Византии» в 1453 году.