Новая книга о штрафбатах

Отряды комплектовались за счет личного состава, выделяемого военным командованием, в них включались оперативные работники органов военной контрразведки. Последние, как видим, лишь проводили предварительное расследование в отношении задержанных подозрительных лиц, но права на решение их судьбы, вроде расстрела на месте, не имели.

По мере катастрофического развития событий на фронте поток тех, кто по разным причинам покидал расположение воинских частей или отрывался от них, нарастал. Один лишь пример: всего через две недели после начала войны, как констатировал нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов, целые группы краснофлотцев и даже некоторые командиры, самостоятельно «эвакуируясь» с линии фронта и из прифронтовой полосы, захватывая автомашины, «беспрепятственно и бесконтрольно» попадали не куда-нибудь, а в Ленинград.[137]

Вскоре с объединением НКВД и НКГБ в единый Наркомат Внутренних дел туда из Наркомата обороны была передана военная контрразведка. 17 июля 1941 г. постановлением ГКО № 187сс как в действующей армии, так и в военных округах органы 3-го управления НКО от отделений в дивизиях и выше были преобразованы в особые отделы НКВД, а само 3-е управление НКО — в Управление особых отделов НКВД СССР. В качестве главной задачи особых отделов на период войны были определены «решительная борьба со шпионажем и предательством в частях Красной Армии и ликвидация дезертирства в непосредственно прифронтовой полосе».[138] Особые отделы получали право ареста дезертиров, а «в необходимых случаях» и расстрела их на месте. В их распоряжение выделялся личный состав из войск НКВД, а кроме того, всяческую поддержку им были обязаны оказывать начальники охраны войскового тыла, каковыми, к слову, были кадровые офицеры войск НКВД, преимущественно пограничных.

Для обеспечения оперативных мероприятий «по борьбе с дезертирами, трусами, паникерами, шпионами и диверсантами» при особых отделах в соответствии с приказом наркома внутренних дел Л. П. Берии к 25 июля 1941 г. были сформированы: в дивизиях и корпусах — отдельные стрелковые взводы, в армиях — отдельные стрелковые роты, во фронтах — отдельные стрелковые батальоны. Все они комплектовались личным составом войск НКВД, находившимся в подчинении начальников охраны тыла фронтов.

Используя эти части, особые отделы организовывали службу заграждения, выставляя засады, посты и дозоры на дорогах, путях движения беженцев и других коммуникациях. Каждого задержанного командира, красноармейца, краснофлотца проверяли. Если его признавали бежавшим с поля боя, то он подвергался немедленному аресту, и по нему начиналось оперативное (не более чем 12-часовое) следствие для предания суду вое! того грибу! шла как дезертира. На особые отделы возлагалась обязанность приведения в исполнение приговоров военного трибунала, в том числе перед строем. В «особо исключительных случаях, когда обстановка требует принятия решительных мер для немедленного восстановления порядка на фронте», начальник особого отдела имел право расстрелять дезертиров на месте, о чем должен был тут же донести в особый отдел армии и фронта (флота). Военнослужащих, отставших от части по объективной причине, организованно в сопровождении представителя особого отдела направляли в штаб соответствующей дивизии.[139]

Некоторые детали практической деятельности такого рода формирований раскрыл генерал-майор в отставке В. А. Абызов — командир одного из тех пограничных отрядов, которые с отступлением в глубь страны были обращены на создание частей охраны тыла армий Юго-Западного фронта. «Пограничные отряды — 92-й, 93-й, 94-й — после отхода с границы в июле 1941 г. вышли на рубеж Житомир — Казатин — Михайловский хутор и были объединены в один сводный заградительный отряд… — вспоминал он. — Сводный отряд по мере сосредоточения выдвигался: на охрану тыла 5-й армии — 92-й погранотряд и 16-й мотострелковый полк НКВД и на охрану тыла 26-й армии — 94-й погранотряд и 6-й мотострелковый полк НКВД. Таким образом, на участке Казатин — Фастов выдвигались для несения заградительной службы вышеуказанные части. 93-й пограничный отряд, которым я продолжал одновременно командовать, оставался в Сквире и составлял резерв командира сводного отряда».[140]

Но события развивались столь стремительно, что уже на следующий день пограничники были выдвинуты на передовую с задачей создать узел обороны у станции Попельня, чтобы сдержать наступление танковой группы Э. Клейста.