Новая любовь Розамунды

— Мейбл, ты забыла, что этот монастырь давно опустел. Но ни лорду Дакру, ни Генри-младшему об этом не известно, — ответил священник. — Мы переоденем в монашеские рясы людей лорда Клевенз-Карна, чтобы любой лазутчик поверил, будто монастырь обитаем. Два монаха будут сопровождать повозку от монастыря. При первых признаках тревоги они бросят свой груз и скроются в лесу. Никто не станет за ними гнаться, ведь разбойникам нужно золото, а не два трусливых монаха.

— Но ты так и не сказал, откуда мы возьмем золото? — не унималась Мейбл.

— Когда мы обжигали кирпич для новой печки, у нас осталось много лишнего. Эти кирпичи можно обмотать тряпкой и перевязать бечевкой. И если навалить их в повозку, то они будут выглядеть в точности как золотые слитки, — ответил Эдмунд.

Все следует сделать в строжайшем секрете, если мы хотим добиться результата, — заметил Логан. — Завтра уточним детали нашего плана.

— А что подумает лорд Дакр, когда вместо золота обнаружит кирпичи? — спросила Розамунда.

— Он наверняка полетит в монастырь, горя жаждой мести, и, обнаружив, что там давно никто не живет, поймет, что его обвели вокруг пальца. Полагаю, он решит, что здесь действительно когда-то прятали золото, но его успели вывезти, а англичане остались с носом, — ответил Том. Он встал, потянулся и громко зевнул. — Ох, по-моему, мне давно пора спать. — Он наклонился и поцеловал Розамунду в лоб. — Доброй ночи и приятных снов, кузина.

Распрощавшись со всеми сидевшими за столом, он вышел.

Эдмунд тоже встал, взял за руку жену, пожелал доброй ночи Розамунде и Логану и направился к выходу. Мейбл собралась было возмутиться, но тут вдруг сообразила, почему муж так спешит, и прикусила язык. Эдмунд многозначительно посмотрел на жену.

— Где я буду спать, леди? — спросил лорд Клевенз-Карн у Розамунды, когда они остались вдвоем.

Розамунде не понравилось, что Логан так торопится с ней расстаться. Уж не встретил ли он другую женщину за то время, пока она была в Англии?

— Посидите со мной немного, милорд, — предложила она, затем встала и наполнила кубок гостя самым дорогим вином из своих подвалов. Неужели после стольких лет преданной любви он готов отказаться от нее ради другой? И это теперь, когда она наконец-то сочла его достойным кандидатом в мужья? Розамунда подавила в себе вспышку злости и мило улыбнулась Логану: — Для меня это самое любимое время дня, вернее, ночи. Все в доме наконец угомонились, и в мире воцарился полный покой. — Розамунда пригубила вина.

— Уж не пытаешься ли ты соблазнить меня своим вином и сладкими речами? — язвительно спросил Логан.

— Не слишком ли много ты о себе возомнил, Логан? — вспылила Розамунда, демонстрируя свой неукротимый нрав.

— Ничуть, дорогая! — с издевкой ответил Логан. От его внимания не ускользнуло то, как побелели пальцы Розамунды, стискивавшие кубок. — Прикидываешь, стою ли я того, чтобы выплеснуть мне в лицо это дорогое вино? — спросил он.

— Да, — процедила сквозь стиснутые зубы Розамунда. — Прикидываю!

— У меня есть идея получше. Она поможет мне спасти свой дублет, а тебе — сохранить вино. — Логан отставил в сторону свой кубок и встал. — Поднимись, Розамунда, но сперва отдай мне это. — Он взял из рук Розамунды кубок, поставил на стол и помог ей самой подняться. — Отныне и впредь, как только у тебя появится желание разорвать меня на куски, вместо этого ты будешь меня целовать!

— Что?! — удивленно округлила глаза Розамунда, решив, что ослышалась, но Логан в ту же минуту обнял ее и привлек к себе. Его губы прижались к ее губам, и от этого прикосновения у Розамунды подкосились ноги. Однако Логан держал ее крепко в своих объятиях и не позволил упасть. Розамунда почувствовала странное головокружение.

— Целоваться гораздо приятнее, Розамунда, чем ссориться, — заметил Логан. — Неужели тебя никто этому не учил?

— Я никогда и ни с кем не ссорилась так, как с тобой, — с трудом проговорила Розамунда, чувствуя, что близка к обмороку. — Ты самый большой наглец на свете.

— А ты больше не злишься на меня? — дразня ее, спросил Логан.

— Да, — тихо призналась Розамунда. — Похоже, что так.

— Вот видишь? — Логан выпустил ее из своих объятий.

— Значит, теперь тебе придется каждый раз дразнить меня, чтобы поцеловать? — лукаво спросила Розамунда.

— На первых порах — да, — согласился Логан. — Ты слишком упряма и своенравна, милая, и мне нелегко будет открыть тебе глаза на то, что мы созданы друг для друга.

— Открыть мне глаза? — вновь вспылила Розамунда, и ее маленький кулачок со всей силы врезался Логану в плечо. — Слишком упряма и своенравна! Какого черта? Кто дал тебе право критиковать меня, Логан Хепберн? Или ты считаешь себя образцом добродетели? Даже Джинни, упокой Господь ее душу, понимала, что это не так!

Логана распирало от смеха, но он, сумев совладать с собой, снова притянул Розамунду к себе и целовал до тех пор, пока она не перестала сопротивляться.