Новая Модель Вселенной

В чем же тогда заключалась сила впечатления, производимого Тадж-Махалом? Откуда проистекает непреодолимое воздействие на всех, кто его видит? Ни мраморные кружева, ни тонкая резьба, покрывающая его стены, ни мозаичные цветы, ни судьба прекрасной царицы – ничто из этого само по себе не могло произвести такого впечатления. Должно быть, причина заключается в чем-то другом. Но в чем же? Я старался не думать об этом, чтобы не создавать заранее определенного мнения. Однако что-то в Тадж-Махале меня очаровывало и приводило в волнение. Я не мог сказать наверняка, в чем здесь дело, но мне казалось, что загадка Тадж-Махала связана с тайной смерти, т.е. с той тайной, относительно которой, по выражению одной из Упанишад, «даже боги сначала были в сомнении».

Создание Тадж-Махала восходит ко временам завоевания Индии мусульманами. Внук падишаха Акбара Шах-Джехан был одним из тех завоевателей, которые изменили лицо Индии. Воин и государственный деятель, Шах-Джехан был вместе с тем тонким знатоком искусства и философии; его двор в Агре привлекал к себе самых выдающихся ученых и художников Персии, которая в то время была центром культуры всей Западной Азии.

Однако большую часть своей жизни Шах-Джехан провел в походах и битвах. И во всех походах его неизменно сопровождала любимая жена, прекрасная Арджуманд Бану, или, как ее называли, Мумтаз-и-Махал, «сокровище дворца». Арджуманд Бану была постоянной советчицей Шах-Джехана в вопросах хитрой и запутанной восточной дипломатии; кроме того, она разделяла его интерес к философии, которой непобедимый падишах посвящал все свое свободное время.

Во время одного из походов царица, по обыкновению сопровождавшая Шах-Джехана, умерла. Перед смертью она попросила мужа построить ей гробницу – «прекраснейшую в мире»!

И Шах-Джехан задумал построить для погребения царицы на берегу Джамны огромный мавзолей из белого мрамора; позже он собирался перекинуть через Джамну мост из серебра и на противоположном берегу построить из черного мрамора мавзолей для себя.

Его планам суждено было осуществиться лишь наполовину; через двадцать лет, когда завершилось строительство мавзолея царицы, сын Шах-Джехана Ауренгзэб, разрушивший впоследствии Варанаси, поднял против отца мятеж. Ауренгзэб обвинил его в том, что он истратил на мавзолей все доходы государства за последние двадцать лет. Ауренгзэб взял Шах-Джехана в плен и заточил его в подземную мечеть в одном из внутренних дворов крепости-дворца Агры.

В этой подземной мечети Шах-Джехан прожил семь лет; почувствовав приближение смерти, он попросил, чтобы его перенесли в так называемый Жасминовый павильон в крепостной стене, в башню кружевного мрамора, где находилась любимая комната царицы Арджуманд Бану. Там, на балконе Жасминового павильона с видом на Джамну, откуда виден был стоящий поодаль Тадж-Махал, Шах-Джехан скончался.

Такова краткая история Тадж-Махала. С тех пор мавзолей царицы пережил много превратностей. Во время войн, которые продолжались в Индии в XVII и XVIII столетиях, Агра многократно переходила из рук в руки и часто оказывалась разграбленной. Завоеватели сняли с Тадж-Махала большие серебряные двери, вынесли драгоценные светильники и подсвечники, сорвали со стен орнаменты из драгоценных камней. Однако само здание и большая часть убранства остались нетронутыми.

В 30-х годах XIX века британский генерал-губернатор предложил продать Тадж-Махал на слом. Ныне Тадж-Махал восстановлен и тщательно охраняется.

* * *

Я приехал в Агру вечером и решил немедленно отправиться к Тадж-Махалу, чтобы посмотреть на него в лунном свете. Полнолуние еще не наступило, но света было достаточно.

Выйдя из гостиницы, я долго ехал европейскими кварталами города по широким улицам, тянувшимся среди садов. Наконец по какой-то длинной улице мы выбрались из города; слева виднелась река. Мы проехали по площади, вымощенной плитами и окруженной стенами из красного камня. Направо и налево в стенах виднелись ворота с высокими башнями; ворота левой башни вели к Тадж-Махалу. Проводник объяснил, что правая башня и ворота ведут в старый город, который был частной собственностью царицы Арджуманд Бану; эти ворота сохранились почти в том же состоянии, в каком содержались при ее жизни.

Уже темнело, но в свете широкого месяца все линии зданий отчетливо вырисовывались на бледном небосводе. Я зашагал к высоким темно-красным башням ворот и горизонтальным рядам характерных белых индийских куполов, оканчивающихся заостренными шпилями. Несколько широких ступеней вели с площади ко входу, под арку. Там было совсем темно. Мои шаги по мозаичной мостовой гулко отдавались в боковых нишах, откуда шли лестницы к площадке на верху башни и ко внутреннему музею.

Сквозь арку виднелся сад – обширное зеленое пространство; в отдалении маячили какие-то белые очертания, напоминающие белое облако, которое, опустившись, приняло симметричную форму. Это были стены, купола и минареты Тадж-Махала.