Новая национальная идея Путина

Работа в конторе поначалу разочаровала. Роль молодого офицера на посылках была далека от того, о чем он мечтал. Но Путин был терпелив, верил, что его время придет. Перестройка сначала удивила. Путин даже всерьез беспокоился, не сошел ли с ума Горбачев. Ведь, не мог же нормальный человек у власти, делать все, чтобы ее разрушить, подорвать собственное положение. Потом, когда перестроечная вакханалия набрала обороты, ситуация прошла точку не возврата, он понял, что возмущаться бессмысленно. Наоборот, пришел к парадоксальной мысли — чем скорее все рухнет, тем скорее станет на место. После краха советской системы сложится новая иерархия и правящий слой. Кто станет этими новыми людьми власти? Коммунистическая верхушка сделала себе харакири. Демократы? Сейчас эти доценты и завлабы, мягкотелые расслабленные краснобаи и идеалисты, провоцируют народ на бунт. Но, придя к власти, они не сумеют загнать людей в привычную колею послушания. К кому они обратятся за помощью? К кому обратятся поднявшиеся на рыночных реформах новые богачи, чтобы власть защитила их деньги? Только к нам, чекистам, к специально заточенным под эту задачу специалистам, имеющим соответствующий опыт, проверенный в деле инструментарий. Они увидят в нас ту волшебную плетку, которой можно пасти народ, сделать его опять управляемым. А потом даже не смогут осознать, что мы превратились в их хозяев. Не нужно будет новых революций. Они сами сдадут нам власть.

Электричка пришла на Лейпцигский вокзал — один из самых больших и красивых в Германии. До встречи, которая должна была состояться в дали от посторонних глаз в парке имени «Клары Цеткин», оставалось пол часа. Кофе попить на вокзале уже не удавалось, не было времени. Сразу сел на трамвай. Приехал чуть раньше, еще раз пробежал глазами копию письма немецкого офицера. Немец предрекал крупные волнения в Лейпциге уже осенью этого года. А, вслед за ними, падение режима Хоннекера и крах ГДР. Путин не удивился: «А, ведь, прав, наверное. Ничем другим все это кончиться не может».

Ровно в половине двенадцатого рядом с ним на скамейку сел офицер Штази. Сухой, поджарый, седоватый, с измученным лицом язвенника. Говорил с трудом сдерживая эмоции, упрямо повторял выстраданное. В советских фильмах так мог выглядеть нацистский фанатик накануне краха третьего рейха. «Все катится в пропасть. ГДР накануне взрыва. Руководство потеряло контроль над ситуацией и деморализовано. Практически открыто готовятся массовые беспорядки. Начнут здесь, в Лейпциге. Вокруг Томас— и Николай-кирхе группируются антикоммунистические элементы. Местное руководство им не препятствует. Скоро люди выйдут на улицы, противостоять им будет некому… Вслед за крахом ГДР рухнет весь соцлагерь. А следующий рубеж, который неизбежно придется сдавать — уже сам СССР. Только вы, русские, еще можете повлиять на развитие событий, спасти нас, а, значит, себя».

Путин молчал, согласно кивая. В какой-то момент спросил: «А что мы можем сделать для того, чтобы изменить ситуацию?». К ответу на этот вопрос немец явно готовился: «Наши уже начали смотреть на Запад, хотят быть чистенькими. Они уже не верят в поддержку СССР. Русские должны проявить твердость и решительность. Дать понять, что они не собираются уходить, пускать все на самотек. Надавить на партийное руководство, чтобы оно заставило Штази арестовать несколько сот наиболее опасных оппозиционных активистов, включая лютеранских священников. Списки есть. Кроме того, необходимо срочное вмешательство в политическую ситуацию в стране. Советские друзья должны помочь товарищу Хонеккеру принять решение об уходе на пенсию (если русские жестко поставят вопрос, он пойдет им навстречу). Затем, необходимо выдвинуть в руководство более энергичных и популярных партийцев (такие люди есть, они советской стороне известны). И, главное, необходимо вывести советские войска из казарм, организовать акции устрашения, поставить русские блокпосты на въезде в крупные города и по периметру Берлинской стены. Обыватель труслив. Он должен знать, если люди выйдут на улицы, русские, как в 1953, будут стрелять. Это гарантия спокойствия».

Путин поблагодарил немца. Сказал, что доведет его информацию и оценки до сведения руководства. Сразу поехал на вокзал, взял билет на ближайшую электричку до Дрездена. Думал, как докладывать о встрече начальству. Решил после некоторых колебаний: «Не буду поднимать шум. Уже ничего не изменишь. Пусть быстрее все рухнет окончательно. Только тогда появятся новые перспективы и возможности».

Дома набросал черновик докладной: «Информация не заслуживает внимания, катастрофические прогнозы вызваны, явно, нездоровым состоянием психики офицера. Предлагаю сообщить руководству Лейпцигского Штази о проблемах с психическим здоровьем их сотрудника».