Новая Никея

Арий видит себя Валентином, главой гностиков. Видит себя архитектором Апполодором Дамасским, при императоре Адриане (который его и казнил). Припоминает себя Фомой, апостолом Иисуса Христа, – самым непоседливым из апостолов, ищущим самому дойти до сути вещей и попробовать ее на вкус, эту суть. И – чудеса! – он узнает себя Соломоном, сыном Давидовым, автором Песни Песней, Притч, Екклесиаста, Премудрости, строителем Первого Храма Единому в Иерусалиме. Из жизни в жизнь – апостол, архитектор, академик, аналитик. Ну и аферист, чего уж там говорить, из песни слова не выкинешь. Арий улыбается, припоминая свои художества Фомой – в Индии, когда он взял деньги на храм у раджи – и раздал их нищим (чуть не содрали с него кожу за такие инвестиции). Пять «А», пять векторов внутри одной души, точно вершины в соломоновом пентакле.

Начинается движение. Ария окружают души, дорогие ему, с которыми он взаимодействовал сотни и тысячи раз, в этом воплощении и в предыдущих. Души из его, Ария, кармической группы. С неподдельной радостью они аплодируют возвращению Ария Домой (в Мире Душ так принято). Многие из них умерли еще до Ария, многие продолжают жить и после того, как умер Арий. Но здесь это не имеет ровно никакого значения. Потому что душа воплощается в теле не полностью, а лишь отчасти, процентов на тридцать-пятьдесят; с этой точки зрения, ее пребывание в Мире Душ – вечно. Некоторые наиболее продвинутые души умудряются воплотиться в двух телах одновременно. Но это не система.

Вот – император Константин. В одном из воплощений он – апостол Андрей; в другом – Давид, отец Соломона; в третьем – Моисей. А вот и Николай Чудотворец, разбивший Арию нос на том самом Никейском соборе, он же – апостол Петр. А вот и непутевый Афанасий, враг номер один; ну здравствуй, дружище Симон Зилот! Вся апостольская группа – в сборе. Недостает Марии Магдалины, но она на задании, подлетит чуть позже.

Я должен был догадаться! – радостно заявляет Арий, он же Фома. Ухмыляется. Посылает импульс любви всему собранию. В ответ Арий получает удвоенную порцию любви, водопад любви. Какие там враги, какие там убийцы?! Одни лишь вечно-родные физиономии (если можно это здесь так назвать), с которыми съеден пуд соли, выпито море радостей и горестей. Все они идут друг другу на воплощение матерями, сестрами, отцами, племянниками, оппонентами, судьями, карателями, учителями и учениками. Регулярно меняют пол, чередуются женщинами и мужчинами. Но ничего не происходит из жизни в жизнь по большому счету, кроме театра, кроме карнавала. Спрашивается, зачем же мы играем во все эти игры? Уроки! Мы извлекаем уроки, мы тренируем наши души любовью. Чтобы однажды мы смогли вернуться в свой окончательный дом, слиться с Творцом и стать Им.

Из-за спин присутствующих выглядывает Александр Константинопольский (приглашенная душа, из соседнего кармического круга). В астральных своих ладошках он держит пузырек (вернее, астральную проекцию пузырька). Он тоже улыбается, но загадочно, если не сказать – глумливо.

– Как договорились, – говорит он Арию.

– Спасибо, добрый человек, – улыбается Арий. – Пособил старику. Но яд у тебя – мадера. Бочкой отдает.

– Химия еще плохо развита на этой планете, – констатирует «Александр». – Со временем мы научимся делать это лучше.

– Арий, на Совет!

А вот и Гид. В Мире Душ у него трудно выговариваемое имя, наподобие эльфийского. Арий зовет своего учителя Феодос. Когда воплощается в Руси-России (а такие случаи известны) – кличет Федотычем.

– Готов! – отзывается Арий. – Здорово, Феодос! Как вы тут без меня, справляетесь?

– Твоими святыми молитвами, – отвечает Феодос меланхолически-иронично.

– Проваливай, гнусный еретик, – говорит Константин-Андрей от лица всего собрания. – На Совете дадут тебе тумака, и полетишь прямой дорогой в ад, в кипящее озеро. Будете там вместе с Иудой Искариотом жариться, точно барбекю.

– Не слушай этого пустомелю! – Арий не успел заметить Иуду из Кариафа; тем временем, Иуда (когда-то Иуда) перемещается из-за спин собравшихся и встает рядом с Андреем. – Все будет отлично, вот увидишь.

– Да знаю я, – говорит Арий-Фома. – Пересечемся после Совета. Без меня ничего не планируйте, сразу предупреждаю. Чтобы потом не было жалоб, что я вам все испортил.

***

В этот момент все правоверные христиане, читающие труд сей, плюнули, перекрестились и пошли прочь. Счастливого пути, братья и сЕстры. Мы продолжаем с теми, кто остался. Никто не остался, все ушли? Превосходно. Я, некогда Арий, буду говорить сам с собою, словно бы старый брюзгливый дедок, в абсолютной пустоте.