Новая опричнина, или Модернизация по-русски

Далее. Нынешняя Россия – это обнажившиеся пласты-дефекты сразу нескольких эпох русской истории, концы и начала в бардаке последних десятилетий спутались между собой – «все смешалось в диком танце» (Н. Заболоцкий). РФ – футуроархаическое общество: рядом с виртуальным миром XXI века существуют материальные реалии XVIII–XIX веков, не говоря уже о сосуществовании различных типов русского человека различных эпох. Тут тебе и пугачевский «тулупчик заячий», и мундир генерала Скобелева, и буденовки и кожанки – чекистов и люберов, и малиновые пиджаки «новых русских». Как заметил уже цитировавшийся мной О. Маркеев, «бронепоезд очередной российской революции лбом таранит рубежи двадцать первого века, а хвостовые вагоны еще болтаются на стыках века девятнадцатого». Социально-экономическая неоднородность страны, отражающая нерешенность проблем сразу нескольких стадиально различных экономических укладов – т. е. нерешенность в прошлом, «приехавшая» в будущее – все это тоже проблемы, которые надо будет решать, причем быстро и одновременно, преодолевая при этом сопротивление бенефикторов предыдущей эпохи, криминала и пассивность населения. Ну и, естественно, сопротивления внешних сил.

На пороге нового мира: русская неоопричнина против мировой «чрезвычайки»

У проблемы опричнины, русской «чрезвычайки» и связанных с ними потрясений есть международный аспект, что неудивительно: русская история – часть европейской, евразийской и мировой. Есть некая эмпирическая регулярность, как сказал бы Н. Д. Кондатьев, в соотношении наших опричнин и смутореволюций, с одной стороны, и мировых смут и войн, с другой. Исторически опричнины в России становились либо преддверием мировых смут, либо их элементом.

Так, наши опричнина и Смута начала XVII века были элементом Большой Смуты, кризиса «длинного XVI века» (1453–1648 годы). И вот что интересно: наша восточноевропейская смута, закончившаяся в 1618–1619 годах (поход Владислава на Москву, Деулинский мир, возвращение Филарета из польского плена и фактическое занятие им царского трона) оказалась прологом западноевропейской Тридцатилетней войны (в 1618–1648 годах). Именно эта война не позволила Западу взять ослабленную смутой Россию голыми руками.

Аналогичным образом обстояли дела после петровской «смуты сверху». Несмотря на победу в Северной войне, Россия, укатанная внешней войной и внутренним войной-погромом, была слаба в 1720– 1730-е годы. Однако войны, которые вели европейцы за разные «наследства», не позволили использовать эту слабость. И к середине 1750-х годов, к Семилетней войне Россия пришла в себя и сломала хребет Фридриху II. В ХХ веке русская революция и новая русская опричнина стали преддверием и элементом новой Тридцатилетней войны (1914–1945 годы) – теперь уже не европейской, а мировой.

Размышления о войнах – не самое приятное занятие, но абсолютно необходимое. И не только в общем плане (si vis pacem para bellum – «хочешь мира, готовься к войне»), но и вполне конкретном. Мы живем в предвоенную эпоху; мир вползает в кризис, которому нет аналогов. Предвоенность эта, однако, формальная. По сути мы уже живем в военную эпоху: глобализация, «кладезь бездны» для которой разверзлась с разрушением СССР, есть не что иное, как достижение военных целей мирными (финансово-экономическими, психоинформационными) средствами. Впрочем, все это не исключает и обычных войн: натовская агрессия против Югославии, Ирака, Афганистана. И если поверить Киссинджеру, заявившему, что глобализация есть новое название американского империализма, то глобализация в сущностном плане есть империалистическая война нового типа. Или агрессивная война нового империализма. Сегодня есть фактор, способный резко обострить ситуацию – американо-китайское соперничество. Китай, по мнению ряда экспертов, по ВВП, измеряемому по паритету покупательной способности (ППС), достиг 40 трлн долл. Это столько же, сколько у США, Евросоюза и Японии вместе взятых; еще 40 трлн приходится на «остальной» мир. Если учесть, что Китай начинает подтягивать свою военную массу к массе экономической, что позиции военных в руководстве КНР усиливаются, что все это происходит на фоне мирового кризиса, ремиссия в развитии которого не должна вводить в заблуждение, то можно говорить об изменении мировой политико-экономической ситуации. Чтобы не допустить ее развития в неблагоприятном для себя направлении, США, как «тело», «клетка» закрытых наднациональных структур управления («мозг/дух», «ядро»), должны подсечь Китай, как это было сделано в 1914–1918 годах с Германией или как в 1985–1991 годах с СССР; попытка подсечь Россию в 1914 году провалилась – возник сталинский СССР; попытка в 1941–1945 годах, когда на СССР натравили Гитлера, тоже провалилась. В нынешней ситуации у США как ядра «совокупного Запада» теоретически не так много вариантов.