Новая опричнина, или Модернизация по-русски

Когда читаешь замечательную книжку Николаса Хеншелла «Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени», развеивающую историческую мифологию о монархиях XVII–XVIII веков, не оставляет ощущение того, что единственной настоящей абсолютной монархией в тогдашней Европе было русское самодержавие. Причем этот факт давал нашему государству мощную управленческую фору, которая и действовала весь «монархический» период. Лишь в XIX веке европейцы начали отыгрывать эту фору и отыграли как раз к Крымской войне. (Николай I, конечно, призван был стать самодержавным модернизатором, а стал «ретроградом», впрочем, в этом была и вина декабризма.) И вот вся та «фора», которую Россия имела в XVI–XVII веках (в виде не-иллюзорно абсолютной и моносубъектной власти) – достижение именно Ивана Грозного.

Политика Ивана IV оказалась третьим решением, которое в полном объеме никто так и не смог повторить. Иван произвел абсолютную монополизацию внешней политики. Не торговли, как ошибочно считал Сталин, торговля была в частных руках, а именно политики – установления правил игры, переговорного процесса и т. д. Его жестокое уничтожение всех представителей боярства, кто считал себя вправе на собственную внешнюю политику, привело к тому, что после мощного «рефлекторного выброса» эпохи Смуты внешние связи стали безусловной монаршей прерогативой и монополией. И здесь Иван IV значительно опередил свой век, создав подлинный внешнеполитический моносубъект гораздо раньше, чем та же степень моносубъектности была достигнута в большинстве европейских стран. Во время Северной войны это давало вполне определенные результаты. Так, в Северной коалиции русский царь был единственным участником, в полной мере отвечавшим за свои слова и обещания. Именно эта сильная позиция позволила ему при разделе наследства Швеции оставить в своих руках львиную долю.

Впрочем, в экономических делах формирование политического моносубъекта дало свои плоды гораздо раньше. В России была создана система профицитной внешней торговли, которая финансировала русское государство за счет англичан и голландцев. Причем эта система позволяла выходить из убийственных для большинства стран тогдашней Европы финансовых кризисов.

Структура без структурности

Известный исследователь сталинской эпохи, историк Александр ЕЛИСЕЕВ рассуждает о сходстве и различиях опричнин двух Грозных – Иоанна и Иосифа. Знака полного равенства ставить нельзя. Хотя и Иван, и Сталин боролись с олигархией. В 1930-е годы в роли бояр выступали региональные партбоссы, министерские начальники, отраслевые лобби, большие военачальники. Елисеев указал на опасность перерождения самой опричнины в олигархию по мере ее закрепления внутри государственной системы.

Поэтому новая опричнина должна строиться вокруг «инновационного царя», и, выполнив свою функцию, – раствориться. В этом главное достоинство опричнины Ивана Грозного. То есть нужен властитель – носитель социального инстинкта, харизмы и легитимности. Ибо в противном случае – он первый среди равных. И пока, считает эксперт, мы не решим, вокруг кого будет выстраиваться новая опричнина, мы ни к чему не придем. Все кончится формированием именно новой олигархии…

В случае с большевиками имела место быть бессознательная пародия на опричнину, введенную православным Государем. Но технологии использовались именно опричные. Партия большевиков (по Сталину – «орден меченосцев», по Троцкому – «орден самураев») была сообществом воинов-аскетов, сплоченных железной дисциплиной и обособленных от остальной «земщины». Даже в «добрые» времена застоя «член партии» воспринимался как представитель некоего полусекретного ордена, верность которому хранилась и на символическом уровне. (Так, за пропажу партбилета из КПСС исключали автоматически.)

В 1950-е годы, после смерти вождя, партийно-ведомственная олигархия «разоблачила» культ личности и провозгласила возврат к ленинским нормам партийной жизни (т. е. к коллегиальности). Тем самым она отвоевала свои позиции, что, в конечном итоге, и привело к распаду СССР. Сталин смог потеснить олигархов, но ему не по силам было устранить саму олигархию.